Четырнадцатый - стр. 2
Он вышел, мелко дрожа от холода, на улицу. Довольно тепло, примерно плюс пять, но в таком состоянии спасли бы только пуховик и теплый свитер, а их он за всю зиму так и не вытащил из чемодана. Предстояло пройти четыре дома по своей улице – Симон-Дах-Штрассе, повернуть направо на Ревалерштрассе, проползти по ней метров триста-четыреста (как раз на этом участке пути ему и встретилась засевшая в голове надпись) до Варшауэрштрассе, далее налево на мост поверх путей станции S-bahn, надземного метро, названной в честь улицы, и сесть в поезд.
Он прошел мимо ресторанчика «Культурцайт», где изредка, раз в пару недель, обедал, пользуясь его удобным расположением – буквально полторы минуты от двери до двери. Если бы он обращал внимание на кухню, то вполне мог бы назвать это заведение «неплохим местечком», однако ему было все равно – чай и суп подавали горячими, второе было вполне съедобным, а цены почти не кусались. Больше его ничего не волновало (он бы сильно удивился, узнав, что ресторан специализируется на индийской пище). Следуя мимо, Тихонов в сотый раз отсутствующим взглядом осмотрел аляповатые рисунки, которыми хозяева «Культурцайта» вполне по-берлински разукрасили стены своего здания, и молвил, обращаясь к одному из героев картин – усатому господину в зеленом костюме, танцующему с большезадой женщиной: «Если не сейчас, то когда?» Усач в ответ хитро подмигнул Тихонову, что последнего слегка напугало.
Он поспешил повернуть на Ревалерштрассе. Слева, из-за заборов, раздавались непонятные приглушенные крики и дикая музыка. Там располагались сквоты, о чем Тихонов был наслышан лишь в общих чертах – по совести говоря, он и точное значение слова «сквот» не знал. Каждый раз краем сознания он подумывал зайти в вечно открытые ворота загадочной территории, но каждый раз забывал о своем желании через мгновенье. Сейчас же, обратив внимание на странные звуки, философ зачем-то поднял голову и напугался еще сильнее – на одиннадцатом доме, точно на уровне таблички с номером, висел… скелет! Что это?! Тихонов прибавил шагу.
Оказавшись на Варшауэрштрассе, он едва устоял на ногах под внезапно свирепым порывом ветра. Физические силы отсутствовали как в связи с недосыпом, так и по причине недоедания. Тихонов постоянно забывал подкрепиться, что никак не прибавляло ему устойчивости. Кажется, в последний раз он ел сутки назад – и на завтрак себе выделил целый бутерброд.
Игорь повернул на длинный мост, ведущий к станции S-bahn. Внизу во все стороны разбегались пути – их было очень много, штук десять. Вдали костью в горле упирался в светло-серое берлинское небо, сквозь которое почти виднелось солнце, шпиль Цвингликирхе. Пришлось миновать четыре киоска с сосисками и прочей гадостью, стоящие парами друг напротив друга. В мозг проник запах еды, спровоцировав растоптанное через секунду чувство голода. Навстречу Тихонову шла толпа. Скорее всего, поезд в нужную сторону ушел и теперь придется стоять на некстати продуваемой всеми ветрами станции (чего доброго еще дождь пойдет – очень может быть!) минимум три минуты. А то и больше. К тому же философа, шедшего не по рекомендуемой стороне, стали постоянно задевать локтями и сумками. «Я как всегда», – Тихонов на миг включился в действительность. Он спустился на платформу и через дежурные три минуты, окончательно замерзнув, сел в подкатившую желто-красную электричку.