Четыре сезона - стр. 46

Итак, на поверхности все осталось по-прежнему. Если бы Нортон пожелал до конца сломить Энди, ему пришлось бы взяться за его душу. Но и чисто внешних перемен было достаточно, чтобы он почувствовал удовлетворение от того, каким Энди стал в последующие четыре года.

Нортон сказал, что Энди разгуливал по тюремному двору так, словно это гостиная, где все собрались на вечеринку. Сравнение кажется мне не точным, но мысль ясна. Помните, я говорил, что Энди носил чувство свободы, будто невидимую одежду, что у него не развилась психология заключенного. Взгляд не потух, плечи не опустились. Походка не стала шаркающей, как у остальных, особенно когда они расходятся после работы по своим камерам. Энди всегда ходил расправив плечи, пружинистым шагом, как будто вечером его ждал домашний ужин, приготовленный заботливой женой, а не безвкусная затируха из гнилых овощей, раздавленная вареная картофелина и пара кусочков чего-то жироподобного, что здесь зовется «мясные грезы». И конечно, «дома» его ждала Рэкел Уэлч… на стене.

Да, за эти четыре года он не опустился, как другие, но сделался более замкнутым, молчаливым и задумчивым. Что ж, его можно понять. У Сэма Нортона были основания торжествовать победу… до поры до времени.

Его мрачное настроение начало развеиваться, когда чемпионат по бейсболу был в самом разгаре. В шестьдесят седьмом произошло маленькое чудо: команда «Ред сокс», которой букмекеры в Лас-Вегасе прочили девятое место, выиграла вымпел. Когда им достался этот почетный трофей Американской лиги, тюрьму охватило лихорадочное возбуждение. У всех было такое дурацкое чувство, что если эти дохляки «Ред сокс»[5] сумели «восстать из пепла», как знать, может, это под силу и нам. Мне, как бывшему битломану, так же трудно объяснить охватившее тогда нас всех безумие, как и свою былую страсть. Но что было, то было. Каждый приемничек в тюрьме был настроен на спортивную волну, сообщавшую о триумфальном шествии любимой команды. Когда в конце встречи в Кливленде «Сокс» проигрывали, у нас все приуныли, зато когда Рико Петрочелли поймал «свечу», а затем сравнял счет, стены тюрьмы содрогнулись от восторженного рева. Ложку дегтя добавила, конечно, тяжелая травма Лонборга в седьмой игре Серии. Если кто и радовался, так это Нортон. Ничто не могло доставить ему большего наслаждения, чем унылое лицо ближнего.

Что касается Энди, то он не впадал в уныние. Отчасти, наверно, потому, что не был бейсбольным фанатом. И все же он, кажется, поддался общему оживлению, и оно его уже не оставляло, даже когда вокруг все чуть-чуть подкисли из-за последней игры. Он снова надел свою невидимую одежду, несколько месяцев провисевшую в шкафу.