Четыре сезона - стр. 17
Я не утверждаю, что это был Энди Дюфрен, но что он имел при себе пятьсот долларов – факт, и что в той жизни он был банкиром – тоже факт, а человек его профессии лучше, чем любой из нас, понимает механизм превращения денег в реальную власть.
И еще я знаю: после той экзекуции – три сломанных ребра, кровоподтек под глазом, отбитые почки и вывихнутый тазобедренный сустав – Богз Даймонд оставил Энди в покое. И не только его – всех. Богз сделался безопасен, как летний бриз. По здешней терминологии, превратился в «слабую сестричку».
Так было покончено с Богзом Даймондом, человеком, который рано или поздно мог прикончить Энди, не прими тот ответные меры (если это был действительно он). С Богзом Даймондом было покончено, но не с «сестричками» вообще. После короткого затишья они снова стали напоминать о себе, правда, уже без прежней настырности – шакалы предпочитают легкую добычу, а им здесь было кем поживиться помимо Энди Дюфрена.
Он всегда давал отпор. Я думаю, он понимал: стоит разок уступить им без боя, и их уже не остановишь. Так что время от времени он появлялся с фингалом под глазом, а однажды ему даже сломали два пальца. В сорок девятом, ближе к зиме, его положили в лазарет с перебитой скуловой костью – вероятно, после удара монтировкой, обернутой куском фланели. Он тоже не давал спуску, так что в одиночке он был частым гостем. Но это его, кажется, не удручало так, как некоторых. Он не скучал с самим собой.
В общем, с «сестричками» он мало-помалу разобрался; в пятидесятом они от него практически отстали. К этому я еще вернусь.
Однажды утром осенью сорок восьмого Энди подошел ко мне во дворе и спросил, не достану ли я ему полдюжины шкурок.
– Это что за штуки? – поинтересовался я.
Он объяснил, что так любители камней называют ткань для полировки размером с салфетку: одна сторона гладкая, а другая грубая, вроде наждачной бумаги. Таких салфеток у него уже была целая коробка, но добыл он их без моей помощи – наверно, в прачечной притырил.
Я ответил, что заказ принят, и вскоре получил необходимое все в той же лавке, где раздобыл геологический молоток. В этот раз я взял с Энди обычный комиссионный сбор, десять процентов, и ни цента больше. Какую опасность могли представлять салфетки размером семь на семь? Одно слово – шкурки.
А еще через пять месяцев Энди попросил достать ему Риту Хэйворт. Разговор состоялся в кинозале во время сеанса. Это сейчас фильмы крутят раз в неделю, а то и два, а тогда мы смотрели один фильм в месяц. Картины были, как правило, высокоморальные, и эта – «Потерянный уик-энд» – не составила исключения. В данном случае мораль такая: пить – вредно. Мы, собственно, были уже готовы к усвоению этой нехитрой морали.