Четыре сестры - стр. 54
– А у тебя никакого такта, – отозвалась Женевьева, поднимая пакет.
С улицы раздался гудок. Энид кинулась к окну.
– «Нанук-Айс»!
Она открыла дверь доставщику, мальчугану лет пятнадцати-шестнадцати.
– Привет! – поздоровался он. – Доставка Страшилы из Страны Льдов.
Он издевался сам над собой? В таком случае, пожалуй, он был прав. На первый взгляд трудно было найти в нем иные достоинства, кроме широкой улыбки и красивых светлых волос, потому что все остальное отличалось редким безобразием. Беттина, самая критически настроенная, сразу отметила эти светлые волосы, ровные зубы, но также и большие уши, длинный нос, подбородок галошей и россыпь черных точек на носу и на лбу.
– Пять коробок. Поставить у морозильника?
– Пожалуйста, – сказала Женевьева. – Сюда.
Страшила из Страны Льдов отправился к грузовику с логотипом «Нанук», где шофер читал газету, и вернулся с двумя коробками. Он был так лопоух, что в профиль казалось, будто ушей у него нет вовсе. Он наклонился над Беттиной, снова уткнувшейся в «Пустяки».
– Все врут эти тесты, – сказал он. – Вот моей сестре советуют больше бывать на людях, быть не такой зажатой… А знаешь что? Вики ходит на дискотеки каждый вечер. Она пропустит танцульку, только если талибы будут в Брив-ла-Гайярд.
– Сколько ей лет? – спросила Женевьева.
– Двадцать.
Женевьева промолчала, задумавшись. Шарли был 21 год, когда погибли их родители. Ей так рано пришлось взять на себя заботу о младших сестрах, что она забыла о беззаботности, поставила крест на занятиях медициной и лишилась доброй части своей юности. Всего этого было уже не наверстать.
Беттина тоже задумалась, но по другой причине. Этот Страшила из Страны Льдов походил на Спуки, некрасивого симпатягу из американского сериала «Купер Лейн», да и на всех некрасивых симпатяг из всех американских сериалов для подростков, тех, что никогда не находят себе подружку, разве что такую же симпатягу-страхолюдинку.
Паренек отправился за остальными коробками в грузовик «Нанук».
– Он смешной, – сказала Энид.
– Очень славный, – добавила Женевьева.
– Так обычно говорят о некрасивых, – заключила Беттина.
Он вновь появился со счетом в руках. Его глаза снова устремились на Беттину, та отвернулась. Ну и нахал. С его-то рожей. Она едва удержалась от презрительного смешка.
– Меня зовут Мерлин, – сказал он.
Пошарив под стулом, он извлек на свет упаковку замороженной маракуйи.
Каков наглец! Что за манеры! Меня зовут Мурлин (нет, Мерлин), как будто обращается к ней одной! Как этот… этот Спуки посмел даже подумать, что она может, она, решительно неотразимая Беттина, хоть на секунду обратить на него внимание? Как-он-по-смел!!