Четыре крыла - стр. 47
– Братан, поиграй нам, пожалуйста, – попросил Клавдий. Он забрал у Макара Сашхена.
Макар сел к роялю. Он выбрал сонаты Моцарта. Клавдий, прижимая к себе крохотного Сашхена, слушая музыку, смотрел в темное окно. Сашхен крепко уснул под Моцарта у него на плече, уткнувшись личиком в шею. Сопел. Клавдий ощущал его теплое дыхание.
Закончив играть, Макар вместе с Верой Павловной отправился в детскую, укладывать Сашхена. Клавдий остался в гостиной в одиночестве. На рояле горела лампа – единственный источник света. В гостиной господствовал полумрак. На рисунке Августы осина с раскидистой кроной, растрескавшимся стволом, мощными узловатыми корнями, а под ними… Дыра в кирпичной стене зияла: будто лаз в другой, темный, параллельный мир, полный чудовищ. Клавдий подошел к ней, резко выдернул раненую руку из перевязи и…
Зажмурился от боли. Стиснул здоровой рукой шрамы от операций. Долго массировал. Затем сунул здоровую руку в дыру в стене – Макар порой прятал в ней бутылки «скотча». Пусто. Он подошел к роялю и открыл крышку: Макар иногда устраивал тайники внутри. Пусто.
Макар вернулся в гостиную. Вера Павловна укладывала наверху девочек спать и сама готовилась ко сну.
– Завтра встанем пораньше, – известил его Клавдий. – Парикмахершу-одноклассницу Карасева и Севрюниной лучше отловить с утра, в начале смены.
Макар сел рядом с ним на диван.
– Я знал – ты меня не бросишь, Клава.
– Мы не спросили у матери Севрюниной про загранпаспорт Александры. Есть он или нет у девицы, пропал ли из дома? – продолжил Клавдий. – Тетя Роза может и не подозревать про наличие загранпаспорта у сына – не очень он делился с родительницей сведениями о себе. Но от мадам Севрюниной оформление дочкой загранпаспорта вряд ли бы ускользнуло. Они могли на пару сбежать не в Сочи. А подальше. Молодежь релоцируется. Казахстан, Турция, Армения, Грузия и дальше по списку вплоть до Бали.
– До Бали им бы денег не хватило, – ответил Макар.
– Если они оба оформили загранпаспорта, майор наш сделает запрос, и со временем ему прилетит ответ о пересечении ими границы – например, через аэропорт или какой-нибудь погранпереход типа Верхнего Ларса, – продолжал Клавдий.
– Сомневаюсь я. – Макар пожал плечами. – Пусть у Александры осталась заначка от денег отца, а Руслан заработал себе на жизнь в Москве тайком от матери, но… Нет, я не верю в Верхний Ларс, Клава.
– В двадцать лет о последствиях поступков не размышляют. Действуют спонтанно. Тратят всю наличку, не откладывая впрок. Мы выяснили: обоих в Скоробогатове ничто не держало, – заметил Клавдий. – Я бы нисколько не удивился желанию Руслана сбежать от нищеты, от матери-пьяницы из городишки, где родной папаша пытался его грохнуть, а соседи считали горевестником, изгоем. И Александра оказалась лишней в их уютном европейском кондоминиуме, когда ее мать на шестом десятке закрутила роман с любовником чуть старше дочери. Помнишь ее послание мамаше?