Чёртово племя - стр. 9
– А ну я попробую!
Как ни старался Васятка стронуть с места кринку, она стояла себе преспокойно. Друг пыхтел, сопел, покраснел от напряжения, а ей хоть бы что.
– Не выходит… – вздохнул Васька, – Миш, а как ты почуял, что можешь двигать? Тебя как будто шибануло, да?
Минька замотал головой. Ничего не шибануло, он и сам не понял, как так получилось.
– Вот ребята обзавидуются! А лошадь сможешь поднять?
– Не-е, она тяжёлая, лошадь-то.
– А яблоки сорвать сможешь? У деда Викентия яблоки сладкие, а собака во дворе злющая. Теперь отведаем яблочек, верно?
Минька смутился.
– Так воровать грех. Меня мамка прибьёт, если узнает.
– Дурак ты, Мишка. Кабы мы нарвали яблоки, то грех, а они сами к нам прилетят. Разве это воровство?
Воробей засопел, возразить ему было нечего. Ветер тоже срывает яблоки, и если они шлёпаются по другую сторону забора, то становятся вроде как ничейными.
– Ладно, идём.
Минька заправил рубаху в штаны и вместе с Васькой вышел на улицу. Они пробежали мимо чужих дворов до углового дома, обошли его и очутились в аккурат напротив яблони за щелястым забором.
– Никого… – прошептал Васька, заглядывая в огород. – Давай, Мишка!
Минька впился глазами в большое краснобокое яблоко. Его повело в сторону, и черенок оторвался от ветки. Яблоко перелетело через забор и упало прямо в Минькины подставленные ладони.
– Держи, Васятка.
– Ух ты… – выдохнул приятель. – А ещё?
Минька проделал то же самое во второй раз и захрустел яблоком.
– Вот ужо мамка обрадуется, – сказал он с набитым ртом, – придёт она, а я как возьму да и подвину глазами что-нибудь… вот ахнет.
– Угу, ахнет.
– Беспременно пятачок даст.
Дома получил Минька не пятачок, а трёпку за разбитую сахарницу. Обиженный, почёсывая загорбок, он надулся и решил не рассказывать матери о своём умении, раз она дерётся. Битый час проторчал Минька на печи, бросая на мать сердитые взгляды. А той как будто и дела нет, знай себе хлопочет по избе. Вот поставила на стол чугунок с варёной картошкой, отвернулась к печке, Минька глазами подвинул его на середину и обрадовался – получилось! А ведь он, чугунок-то, тяжёлый.
Мамка ничего не заметила и позвала подобревшим голосом:
– Идём ужинать, Мишка.
Тот слез с печи, уселся на скамью и стал колупать картошку.
– Васькин тятька стулья в городе купил, заправские, с гнутыми спинками, – сообщил он, – на ярмарку ездил. А ты отпустишь меня с дядькой Семёном на ярмарку? Васька уже сто раз там был, а я ни разу.
Мать налила в чашку молока.
– Пей, Мишка… Возьмёт тебя, так поезжай. Город посмотришь.
Чашка стояла на другом краю стола. Раньше Минька поднялся бы и потянулся за молоком, а теперь, хитро посмотрел на мать, прищурился на чашку, и та медленно поползла по коричневой миткалевой клеёнке. Наконец и мамка это заметила.