Чёртов узел - стр. 51
– Пить будешь?
Она почувствовала резкий запах и неприязненно отпрянула:
– Фу!
В одиночку Алику пить не хотелось – не для того тащил сюда флягу. Он повернулся в другую сторону к Тане, шепнул ей:
– Бухнешь?
– А есть? – шепотом отозвалась Куколка, едва не коснувшись губками его уха. – У нас сухой закон.
Алик взял ее ладошку, сунул себе за пазуху, где лежала потеплевшая алюминиевая фляжка. Таня, с озорными огоньками в глазах и лицемерно скучным лицом, переждала полминуты, не отвечая на шутки Алексея. Потом встала:
– Принесу чайник! Алик, пойдем, поможешь!
На кухне она вынула из шкафа две чайные чашки. Алик до половины наполнил их самодельным напитком.
– С наступающим!
Таня сделала глоток, другой, сморщилась, передернула плечиками:
– Какая гадость! – просипела перехваченным спазмом голосом. – Шампанского бы или водки… И покурить. Ладно, потом. Только ты никому, – вытаращила и без того огромные глаза.
Они вышли к огню со своей маленькой тайной, сблизившей их. Горел костер, и падал снег. Не видно было неба, затянутого маскировочной сеткой и снежной пеленой. Сергей, в овчинном полушубке и высокой цигейковой шапке, какие вышли из моды, когда Алик был еще в детдоме, держал бубен на коленях. Его пальцы постукивали по тугой белой коже, издавая гулкие таинственные звуки.
– Солнце ушло в дальние дали, и закончился год, чтобы начаться снова: любой конец есть зарождение начала!
– Маленькая поправка, – азартно перебил его Алексей. – Солнцестояние есть момент времени, в который солнце проходит по небесной сфере либо через самую северную, либо через самую южную точку эклиптики, что-то плюс-минус около двадцати трех с половиной градусов…
Делая вид, что не расслышал, но с приметным раздражением Сергей продолжал:
– Прошел еще один год нашей жизни в горах и начнается следующий. Что принесет он? Нам нужен обильный урожай и дети. Без детей, которых мы должны вырастить и пустить в мир, наши начинания бессмысленны…
– А наша свободная жизнь – эйфория на высоте две тысячи сто три метра? – опять вмешался Алексей. Повернулся к Алику: – Эй, сын леса? У тебя большой опыт: свобода – это эйфория?
– А что это? – спросил чуть захмелевший чикиндист.
Алексей объяснил.
– Нет! – замотал головой Алик. – Свобода – тяжелый труд, риск, это когда тебя каждый мент хочет унизить и растоптать. Короче, как в драке, когда бьют, а ты знаешь, что никто не поможет.
– Ты говоришь об одиночестве, а не о свободе, – возразил Сергей.
– Тут не докажешь. Все равно как домашняя и дикая свиньи будут спорить, кто свободней. Домашняя скажет: кому мозги пудришь, у меня гарантированный срок жизни, а тебя и сосунком могут сожрать; мне не надо каждый день думать о брюхе, о ночлеге, я сплю в тепле… Каждому свое, как тут докажешь.