Чернозимье - стр. 33
Я жил здесь уже вторую неделю. Неповоротливая бюрократическая машина вольного города затянула мое прошение в свои жерновая и не торопилась выдавать из своих недр какой-то внятный ответ.
В глазах всех сановников, с кем мне довелось общаться я видел одно и то же сложно-лицемерное выражение. Никому из них не хотелось огорчать прославленного воина, который еще может быть полезен. Но и обнадеживать не хотелось тоже. Лучше потянуть время, покормить завтраками и убаюкать заверениями в своем почтении к егерям.
Сегодня я явился в кабинет Бажана – небольшую комнатку на верхнем ярусе ратуши, обставленную старенькой мебелью красного дерева – чтобы узнать, наконец, какую помощь сможет оказать нам вольный город Крюстер.
Бажан встретил меня приветливо: усадил в мягкое кресло с бархатной обивкой, велел писарю принести нам по кружке горячей грушевки с медом, расспросил о делах в Кернадале и окрестностях – до сих пор мы так и не успели с ним обстоятельно поговорить, встречаясь лишь урывками между его многочисленными заседаниями и разъездами.
Но в его суетливом гостеприимстве мне виделось что-то неискреннее и извиняющееся, так что я сразу приготовился к худшему.
– Вы говорили на Конференции о моем деле? – спросил я, когда все темы необязательной вежливой болтовни иссякли. – Что вообще обсуждали вчера?
– На вчерашнем заседании Конференции Двенадцати Негоциантов – из которых, кстати, в городе остались только девять – господин бургомистр пошутил, что кто последний будет уплывать, должен будет заминировать порт и сжечь корабли, какие еще останутся, – проговорил он с кривой усмешкой. – Все посмеялись, но как-то этак, знаешь... невесело.
Я неохотно улыбнулся в ответ. Мне хотелось, чтобы Бажан перешел, наконец, уже к делу.
– В общем, меня просили тебе передать, что просьба твоя невыполнима в текущей ситуации, – сказал он, не глядя мне в глаза. – Запасов в городе мало, и одни Мученики знают, когда мы сможем их пополнить. Сейчас сезон штормов, корабли лишний раз не выходят. А те, что выходят – не спешат возвращаться. Весной же... не знаю я, что будет весной. Не знаю, не знаю... не знаю!
Изборожденное морщинами лицо Бажана смялось, словно скомканный лист бумаги. Он потер лоб пальцами и покачал головой.
– Попросил бы ты у Ордена получше, – произнес он уже тише. – У них должно быть, под ними деревень много. К тому же, ты ведь ихний вассал, а не Крюстерский.
– Я пробовал, – ответил я тихо. – На Орден где сядешь, там и слезешь. Не зря в народе говорят: проси у мертвого монаха – у живого не допросишься. В Ордене, конечно, не настоящие монахи, но в этом отношении – вполне натуральные.