Чёрное солнце - стр. 16
– Ты знатный нудила, но им разве заняться нечем, кроме как тебя позорить?
– Не знаю, мне в последнее время сложно думать.
Он глянул на меня.
– Что, даже и гнобить не будешь?
Я поменяла ноги.
– Надо мне это, – я пыталась произносить всякие ядовитые фразы как можно самодовольней, чтобы все видели, что мне все равно на них, и я до ужаса загадочна. В какой-то мере мне не хватало внимания родителей, это было вполне объяснимо, лишь спустя время я поняла, что пыталась его привлечь, безуспешно, разумеется.
Он улыбнулся.
– Скоро осень.
– Не любишь осень? – казалось бы, зачем задавать такие вопросы тому, с кем ты с самого утра до позднего вечера, и вы все время разговариваете, но Клод любил отвечать по-разному.
Сейчас он как-то странно пожал плечами.
– Ещё больше времени в поместье, среди четырёх стен. Дни короче…
– Зато можно встречать рассвет! – перебила я его. Он промолчал. Рассвет мы встречали за завтраком, за неприятной жидкой кашей с орехами и сухофруктами, ядовитым молчанием, и взахлёб рассказывающим что-то маме Люком. – Что ты сейчас читаешь?
– Книжку, которую привез недавно.
– О, это та, «Гарри Поттер»? – я была от него в восторге.
– Угу, мне не очень.
– Как! – для меня это было большим потрясением, Гарри Поттер был для меня чуть ли не примером для подражания, интереснейшим человеком! Книгой, с прекраснейшим сюжетом, интересными персонажами, я жаждала продолжения, но Клод… его мнение всегда заставляло задуматься. – Ты что…
Он поморщился и помотал головой.
– Тебе не нравится Гарри?
– А тебе, смотрю, нравится, – я улыбнулась. – Ну ничего, это нормально. Это пройдёт.
Он мне определённо не нравился в тот день.
– Ты какой-то… мрачный. Очень уж с тобой нудно разговаривать.
Такие заявления я пыталась подать беззаботно, в качестве легкого замечания, даже не шутки. Не часто мне приходилось их делать.
Я не знала, что Клод готовится к побегу. В тот же год он исчез. Ушёл на семейное задание, и не вернулся. Обратной связи не было, письма ему не писали. Для меня рухнул целый мир. Я не знала, куда себя деть, пыталась отвлечься, перестать ненавидеть. В этот год я стала окончательно холодной. Моими главными качествами стали недоверие и злоба, их мне не хотелось оспаривать и сейчас, когда я была в состояние оценить здраво свои юношеские бури эмоций. Он сделал меня взрослой, в шестнадцать лет меня уже не считали ребёнком, и относились как ко взрослой, что завидно было даже Люку.
Мне не нравились люди, большинство из них были пустыми, с горькой, полной ненависти душой. От таких несло тухлятиной задолго до их появления. В моей природе было убивать лишь самых уникальных, душа которых расскажет больше чем любой знатный писатель, а разнообразие вкусов удивит настолько, заставит блаженствовать и наслаждаться, чтобы хотелось ещё, все больше и больше. Обычные души были горькими и противными, но рядом с хорошим человеком, чей внутренний мир был глубок и ярок, было действительно легко. Одного такого я упустила. Он умер не от рук Охотника на душ, значит, зря.