Черное и белое - стр. 37

– Что же на самом деле? – тихо спросила Эльвира.

– На самом деле, – задумчиво повторил Ведев. – На самом деле, выходит так, что Симон-волхв был первым оппонентом Иисуса Христа. Он предостерегал его не идти по избранному им пути, указывал на непредвиденные последствия. Отсюда понятно, почему о нем столь негативно отзываются в Деяниях Апостолов. Из этого свитка становится ясно, что Христос не был не Богом, ни сына Бога, а обыкновенным, хотя и очень одаренным человеком. Он считал себя мессией и хотел повести за собой израильский народ. А в общем-то, он проповедовал весьма распространенную в мире программу лидера революционного движения. Скорей всего именно эту роль и хотел он сыграть.

Ведев откинулся на спинку кресла и достал сигарету. Курил он мало и редко, но сейчас вдруг почему-то ощутил в этом сильную потребность.

– Но если от этого свитка так много зависит, разве не должны мы его отыскать? – вдруг произнесла Эльвира.

Ведев ничего не ответил. К своему удивлению он почувствовал растерянность. На него навалилось ощущение, что он оказался перед дилеммой, которая может полностью изменить всю его жизнь.

Симон направлялся в Капернаум, прослышав, что там находится Иешуа. С тех пор, как он вернулся в родные края, они не виделись. И все это время он раздумывал, стоит ли им встречаться. Слухи о том, что Иешуа создал новое движение и мутит народ, множились. И он не мог спокойно к ним относиться. С одной стороны. С другой стороны Симон слишком хорошо знал неугомонный характер своего друга детства, его стремление первенствовать всегда и во всем. И то, что сейчас происходило, не вызывало у него большого удивления, однажды это должно было случиться.

Но вот что будет дальше? Этот вопрос не давал Симону покоя. Он видел, как накалялась обстановка в Палестине, религиозный фанатизм помноженный на ненависть к римлянам могли в любую минуту разжечь пожар войны, в котором сгорят буквально все. И те, кто поджигает, и те, кто пытается огонь погасить. Впрочем, таких почти нет. Или они боятся заявить об этом открыто.

Симон перенесся в прежние годы, когда вместе с Иешуа они жили в лагере ессеев. Он помнил, как завораживали его друга рассказы про Учителя праведности. Тогда он тайком следил за ним и видел, как загорались его глаза. Он, Симон, тоже слушал эти истории, но чувствовал, что они вызывают в нем неясную тревогу. Ему не нравилось в их новых товарищах то, что привлекало Иешуа, – безмерная экзальтация, абсолютная уверенность в своей правоте при полном нежелании слушать кого-то другого. Ессеи смотрели на мир исключительно с одних позиций. И Иешуа впитывал их проповеди, как губка вода.