Черно-белый Чернобыль - стр. 14
«Ах, мама! Как же ты была права! – правильная песня-то! Да только ничего, Женя, ты уж не переделаешь (надо мной будто насмехался параллельный поток сознания), а если что не нравится, утешься кощунственным «всё, что ни делается, то к лучшему». Не получается? Тогда так тебе и надо!»
Любящая мать по природе стремится уберечь свои чада от беды да от погибели. Никакие доводы не действуют, если детям грозит опасность. Материнский инстинкт порой оказывается сильнее долга и даже морали. Можно ли винить в этом мать? Я бы не посмел.
К телефону подошёл отец. Человек, прошедший Вторую Мировую, и вообще по жизни очень смелый, хоть и с крутым нравом, не терпел отступления перед трудностями. Он прекрасно понимал или, скорее, чувствовал возникшую ситуацию, но хладнокровно произнёс: «Решай сам. Поступай, как считаешь правильным». То же он говорил, когда в 82-м узнал, что я подал в военкомат заявление в Афганистан. Меня, правда, туда не взяли, приняв добрую волю за расстроенную психику, но сейчас это уже не важно.
А в Киеве – тишь и гладь, ни паники тебе, ни тревоги. У каждого своя жизнь, свои проблемы. Внешне всё выглядело буднично и спокойно. О случившемся в общих чертах киевляне уже что-то знали. Хотя бы то, что жителей Припяти вывезли из города…
на три дня (?!). Ну, и ладно. Не навсегда же!
Где и когда официально звучало, что эвакуация продлится три дня? Ответ – НИГДЕ И НИКОГДА. А недоразумение возникло вот почему. Когда город готовили к эвакуации, в обращении к жителям, помимо прочего, говорилось, что продуктов надо взять из расчёта трёхдневного запаса. Может и чуть другими словами, но суть не в этом. Конечно, мера вынужденная. Никто не знал, как долго это протянется. Да и не скажешь ведь – берите продуктов столько, сколько сможете унести. А так – три дня людям есть чем перебиться, ну а дальше видно будет. Впоследствии я неоднократно слышал упрёки припятчан в адрес должностных лиц:
– Нам же сказали, что вывозят на три дня!
– Неправда! Вам сказали БРАТЬ ЕДЫ НА ТРИ ДНЯ, а на сколько вывозят, никто не говорил.
Всё это будет чуть позже, когда народ предъявит вполне нормальные требования, и чиновникам доведётся отвечать на неудобные вопросы. А пока вернёмся в понедельник, 28 апреля.
Ближе к вечеру советское правительство наконец-то разродилось первым обтекаемым сообщением. Звучало оно, как мне показалось, кощунственно по отношению к эвакуированным, не говоря уж об атомщиках и огнеборцах. Они-то отдавали здоровье и жизни в беспощадной борьбе против атомного джинна, выпущенного вследствие чьих-то ошибок… Хотя – стоп: я же обещал не вдаваться в технические детали.