Черно-белое мышление. Почему мы стремимся к категоризации и как избежать ловушек бинарной логики - стр. 8

Оценочные баллы, тон кожи и даже голосование, в котором нужно выбирать между кошками и собаками, – это градации серого. Чтобы понять, как в реальности различные элементы соотносятся друг с другом и взаимодействуют, мы должны научиться разбирать большие и аморфные конструкции на более мелкие составляющие. Во всеобъемлющей серости мы должны расчертить шахматное поле, по которому сможем двигаться, играть на нем и рассуждать, как рациональные шахматные фигуры, – действовать предсказуемо и согласно правилам.

В шахматы можно играть только на контрастной доске. Жизнь продолжается, потому что наш мозг – и черный, и белый. Но мудрость – в познании серого, в более глубоком понимании того факта, что мы, как когнитивные гроссмейстеры, играем в эту игру, хотя ни самой доски, ни черно-белых квадратов на ней не существует.

И черным по белому написана древнейшая и самая могущественная истина, которую упустил Фредди Меркьюри. Фантазия, иллюзия – это тоже реальная жизнь. В реальности имеет значение все. По крайней мере, я так считаю.

Прогресс – это способность человека усложнять простоту.

Тур Хейердал

Когда одним теплым летним утром в 2003 году Линн Кимси пришла на работу, она понятия не имела, что события предстоящего дня превратят следующие четыре года ее жизни в зловещий, запутанный и мрачный психологический триллер. В тот вечер, получив новую задачу, она ехала домой по автостраде как реальное воплощение доктора Пилчера, косоглазого любителя жуков из фильма «Молчание ягнят».

Ранее в том же году, воскресным утром 6 июля, женщина по имени Джоани Харпер, трое ее детей и ее мать, Эрнестин Харпер, посетили небольшую церковную службу в Бейкерсфилде в штате Калифорния. Это был значимый день для всей семьи. Для младшего ребенка Джоани, шестинедельного Маршалла, это был его первый визит в церковь. После службы семья пошла обедать в местную закусочную. Затем они отправились домой на послеобеденную сиесту, а потом планировали вернуться в церковь на вечернюю службу. Джоани и ее дети должны были лечь спать в дальней спальне, а ее мать – в другом конце дома.

По крайней мере, все должно было быть так. Но в тот вечер никто не видел семейство Харперов на службе.

Во вторник утром друг семьи, Келси Спанн, решила навестить Джоани, ее мать и детей. Мало того, что они не явились в церковь в воскресенье вечером, но с тех пор их никто не видел и ничего о них не слышал. И Харперы не отвечали на звонки. С ними могло что-то произойти.

Келси подошла к боковой двери, чтобы войти в дом с ключом, который ей отдала Джоани на хранение. Но дверь не открывалась. Ключ повернулся в замке, но, похоже, что-то с другой стороны мешало ей открыться. Она подошла к задней части дома и попыталась войти в дом через стеклянную раздвижную дверь. К удивлению Келси, она смогла ее открыть. Это было очень странно: Джоани всегда проверяла эту дверь, чтобы убедиться, что она заперта. Келси вошла в дом и направилась в спальню подруги.