Черная рукопись - стр. 4
Ответ Поэта меня удивил. Обычно, ко мне в контору приходят мужья, которым нужно проследить за женами, жены, которые хотят уличить в измене мужей, богатые старухи, сошедшие с ума и в каждом из потенциальных наследников видящие своих отравителей, либо даже сторонники конспирологических теорий, ни при каких, даже самых худших обстоятельствах не готовые обратиться в государственные правоохранительные органы. А тут пришел Поэт. Да еще с проблемой в высшей степени необычного свойства.
Мне нужны были подробности. Я попросил своего желтоволосого клиента изложить всё, что ему на сегодняшний день уже известно о Зыменове: откуда тот родом, женат ли, с кем в Городе и за его пределами знаком. Также я попросил Поэта в мельчайших деталях описать внешность Зыменова и каждый случай их встречи.
Поэт согласно кивнул и поведал следующее: «Впервые я встретил Зыменова два месяца назад, когда на поезде возвращался в Город из Столицы. Зайдя в свое купе из соседнего, в котором пил чай и общался со своим давним знакомым, актером театра Григорием Нестреляевым, по невероятному совпадению ехавшем на одном со мною рейсе, я сел и принялся читать газету. В какой-то момент, переворачивая страницу, я заметил, что в купе нахожусь уже не один: напротив меня в черном, низко надвинутом на лоб цилиндре, сидел некий господин. Черт его лица было не разглядеть, поскольку их густо оттенял головной убор.
– Какая радость снова вас видеть, – сказал он. Голос его показался мне невыразительным и лишенным каких-то ярких характеристик. То был тусклейших из всех когда-либо слышанных мною голосов.
– Мы разве раньше встречались? – резонно спросил я, отвлекшись от газеты.
– Конечно! И даже не один раз. Вглядитесь получше, неужели вы меня не помните? – незнакомец слегка приподнял цилиндр, и его лицо на одно мгновение показалось мне смутно знакомым. Но лишь на одно, и всего-навсего смутно.
– Нет, не помню.
– А так? – незнакомец начал старательно гримасничать, потом массировать свое лицо, будто размазывая по нему некую субстанцию, а затем похлопал себя по щекам и снова на меня уставился.
– Так тоже нет. И как ваши манипуляции должны повлиять на мою память? Вы это – это все равно вы, а ваше лицо – все равно ваше. И оно мне не знакомо.
– Ах, как верно сказано, насчет того, что я – это все равно, безусловно, я. Также как вы – в любом случае и, безусловно, вы. Но не злитесь на меня из-за гримас и гримирования. В виду моей деятельности в памяти каждого человека это лицо отпечатывается совершенно по-разному. Я лишь пытался найти то его выражение, которое могло бы запомниться вам ранее. Но вы почему-то не запомнили ни одно.