«Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн - стр. 106
[58; 56].
Здесь мы также видим указание на прямую связь секретного дополнительного протокола к советско-германскому договору о ненападении и действий РККА и вермахта в Польше, действия эти объявляются совместными.
В общем, именно в таком ключе строятся обвинения всех «правдоискателей».
Мы, однако, уже показали, что августовские договорённости между Германией и СССР совсем не означали ввод советских войск в советскую сферу влияния, что решение об этом было принято под давлением обстоятельств (вследствие постигшей Польшу военной катастрофы, приведшей к развалу государства), что если немцы и рассчитывали на военную акцию со стороны СССР против Польши изначально, то СССР первое время строил свои расчёты на сохранении Польского государства восточнее Вислы.
А вот об уровне и времени возникновения взаимодействия между РККА и германской армией разговор пойдёт сейчас.
В утверждении экспертов ГВП РФ сразу могут насторожить два момента. Первый – если взаимодействие двух армий в Польше было предрешено ещё в августе, то почему 15 сентября в приказе авиации Белорусского фронта появляется фраза о том, что с немецкими лётчиками наши лётчики в бой вступать не должны. Весьма странное союзное взаимодействие получается. Представьте себе ситуацию, что в конце апреля 1945 года перед встречей с союзниками на Эльбе советские военные получают примерно такой приказ: «В боевые столкновения с английскими и американскими войсками не вступать». Абсурдно звучит. Правильно, потому что англо-американцы были нашими союзниками в войне. Немцы же в то время, когда Красная Армия развернула в Польше свои действия, никаким союзником нам не были, никаких инструкций в отношении взаимодействия с ними войска не получали. Потому и пришлось наставлять «сталинских соколов», мол, встретишь в небе немца – ты не бей его, с ним мы не воюем.
Второй настораживающий в утверждении экспертов ГВП момент – почему приказ о взаимодействии с немцами появляется только 22 сентября, да и то касается только вопросов отвода немецких войск с территорий, которые должны быть заняты советскими войсками. Взаимодействие-то есть, но какое-то оно странное. Ни планирования совместных операций, ни хотя бы каких-то координаций боевых действий против общего противника – поляков.
Вступив в Польшу 17 сентября, Красная Армия действовала абсолютно самостоятельно, не только не строя свои расчёты на взаимодействии с «новоиспечённым союзником», но даже не зная, что с ним, собственно, делать, когда его встретишь. Отданные 14 сентября 1939 года наркомом обороны и начальником Генштаба приказы Военным советам Белорусского и Украинского фронтов, на основании которых командование данных фронтов 15 сентября и 16 сентября издало собственные боевые приказы, ничего об этом не говорили [53; 287-290].