Черная медведица - стр. 35
Ночью накануне отъезда она не смогла заснуть долго. Она сидела на подоконнике, свесив ноги в ночь. Холодил голые пальцы ночной ветерок. В глубине комнаты, раскинув по подушке свои пухлые руки сопела Радна. От неубранной тарелки на тумбочке соседки пахло сладким печеным тестом и подкисшей на жаре сметаной. В открытое окно долетали шорохи и звуки еще не полностью уснувшего дома. Откуда-то из-за забора слышался стрекот каких-то ночных насекомых.
В мозгу Медведицы плавно сменяли друг друга такие привлекательные, такие умопомрачительные картинки. Скудные знания о лесе не мешали ей фантазировать. И она видела себя то стоящей по пояс в речной воде, то развалившейся на нагретом солнцем пригорке, то бегущей между деревьями. Завтра все это станет на один шаг ближе. Рассвет, приходи скорее!
Утро отъезда было ожидаемо суматошным. Поспавшая всего пару часов Медведица чувствовала себя удивительно бодрой. Последние сборы окончены. Воины верхом на лошадях выстроились в длинную колонну по четверо и оживленно переговаривались. Ждали, когда выйдет хозяин. Он поедет в центре колонны впереди кареты своей жены. Во главе колонны уже восседал на высоком сером жеребце Мелифор. Место Медведицы было в середине процессии. Ее чалая лошадь терпеливо стояла, поджатая с двух сторон, спереди и сзади, оседланными товарищами с всадниками на спинах. Лошадь была спокойна, в отличие от Медведицы, у которой от нетерпения покрылась мурашками спина. Наконец в дверях дома показалась жена хозяина. Она пересекла двор в сопровождении повитухи и служанки и забралась в карету. Следом вышел и хозяин. Он взобрался на своего гнедого жеребца со светлой гривой. Мелифор махнул рукой и горнист заиграл какую-то бодренькую мелодию, возвещая начало пути. Отряд тронулся. Предстоял трехнедельный переход.
В конце второй недели пути пейзаж вокруг стал постепенно меняться. Лес поредел. Равнина отступала. Зеленые бархатные холмы становились все выше. А еще позднее горы встретили путников обилием быстрых переплетенных рек и речушек, скалистыми выступами, извилистыми ложбинами, обрывами. Деревья тоже изменились. Если на Равнине ели были пышные, лохматые и разлапистые, то горные ели напоминали свечки. Длинные и тонкие с острыми ершистыми макушками. Лиственные деревья существенно уменьшились в росте. Кустарники карабкались по крутым склонам, цепляясь корнями за почти голые камни.
Медведица смотрела по сторонам, жадно впитывая образы природы. Малейшие изменения, какая-то новая мелочь – все запоминалось. В груди росло ликование. Звериная сущность напряженно затихла в ожидании. Солдаты отряда, однако, восторга Медведицы не разделяли.