Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи - стр. 72

В острый момент счеты прежних времен были забыты, но после победы в Дамаске хорезмийцы поняли, что их в Египте не любят, а используют. Это было, во-первых, обидно, а во-вторых, бесперспективно. Что за жизнь, если начальство посылает тебя в заведомо опасные места, а потом, когда, победив, остаешься жив, не удостаивает награды? Хорезмийцы восстали… и были поголовно истреблены мамлюками-кыпчаками.

Утрата хорезмийцев как боевой мощи не ослабила мамлюков. Они занимали прочные позиции в Египте, и к тому же их численность росла. Монголы, ведя войну в Причерноморье с половцами, захватывали их в плен и продавали как рабов по дешевке. А кыпчаки-бахриты покупали их у посредников – итальянских работорговцев, и ставили в строй.

К 1250 г. мамлюки Египта усилились настолько, что разбили сильнейшее французское рыцарство, напавшее на устье Нила. В плен попал французский король Людовик IX Святой. И тогда же кыпчаки упразднили в Египте династию султанов Аюбидов и взяли власть в свои руки. Оставались монголы, которые продвигались навстречу им, и неизбежность столкновения была очевидной.

А теперь поставим уместный вопрос: кто с кем воевал? Канглы и кыпчаки, то есть хорезмийцы и мамлюки, которые были такими же степняками, как монголы. А земледельческое и городское население стран Ближнего Востока несло тяготы войны, страдало от войны. Но для него было равно неприятно, когда его грабили монголы-несториане или кыпчаки – новообращенные мусульмане. На войну они смотрели как на неизбежное зло, но две воюющие стороны были для коренного населения равно враждебными. Так где же здесь борьба кочевников с земледельцами и с Культурой? Похоже, что «борьба» Степи и Цивилизации – черная легенда.

И там было плохо! Избыток пассионарности не лучше, чем ее недостаток, В обоих случаях течет кровь людей неповинных, ибо в такие эпохи война как таковая становится целью жизни.

В конце IX в. Европа, под чутким руководством папского престола, отправила «лишних» дерущихся баронов отвоевывать Иерусалим с надежной, что они там и застрянут. Ушли бароны, а вернулись рыцари. И стали они еще хуже: злее, хитрее, предусмотрительнее, корыстолюбивее. Захваты восточных городов казались большими удачами, но оказалось, что все эфемерно. Постоянная война на границе Иерусалимского королевства с мусульманами была безрезультатной и разочаровала искренних крестоносцев – а такие тоже были.

А неискренние не высказывались. Война кормила рыцарей-монахов двух орденов: иоаннитов и тамплиеров и ее нельзя было прекратить без того, чтобы не подвергнуться обвинению в ереси, со всеми вытекающими отсюда последствиями. «А вот он не хочет продолжать воевать за цели, объявленные папой!» Поэтому на Востоке война постоянно тлела, а дома, на Западе, она пылала.