Чёрная королева: Опасная игра - стр. 98
— Допустим, я узнаю. Что мне за это будет?
— Выбирай: я могу поцеловать тебя на ночь, муженек, и боюсь, тебе вряд ли понравится мой поцелуй, или я сделаю вид, что пропустила мимо ушей твою историю с глупой женой, - она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.
— Ладно, радость моя, я узнаю то, что ты просила. А теперь иди спать, ты того и гляди клюнешь в тарелку носом, - ответил он насмешливо.
Пожалуй, он прав, ей удастся поспать немного, пока они будут играть в кости.
Комнату им отвели в мансарде. Половину стены занимала каменная печная труба, идущая с первого этажа, рядом с которой стояла кровать, достаточно широкая, чтобы вместить двоих, и плетеное кресло-качалка из лозы. На маленьком столе — свеча в глиняном осколке кружки. И маленькое оконце, задернутое белой занавеской, расшитой маками.
Кэтриона сняла плащ, присела на кровать, прислонившись спиной к теплому телу печи, и даже сама не поняла, как внезапно провалилась в сон.
— Никогда! Никогда так больше не делай! — мать кричит на девочку. — Нас сожгут за это!
Девочка стоит босая, потупив голову, на ней лёгкое платье танцовщицы, которое она сшила сама. Купила кусок алого шелка в лавке и бисер, украсила по подолу вышивкой. И шила тайком, чтобы мать не знала. А в руках у неё новые туфли. Голубые. Лаковые. С застежкой сбоку и розами из жемчужных бусин.
— Но ты же сама так делала и меня учила, я помню! — восклицает девочка. — Что же в этом плохого?
— Это, — мать опускается перед девочкой на колени и берет её за плечи, смотрит в глаза, — здесь это называется «колдовство», и за это нас сожгут на костре: тебя и меня. Ты не должна так делать больше! Никогда! Никогда…
— Но они платят мне за танец, а нам нужны деньги, — девочка плачет, — этот мужчина, Бертран, он дал мне пятьсот ланей, мама! И новые туфли.
Женщина выхватывает туфли и бросает их в угол.
— Никогда не бери подарки от незнакомых мужчин!
— Но это же просто туфли! — в голосе девочки горечь и обида.
— Этот мужчина может нас погубить, девочка моя! Я бы и сама танцевала, если бы было можно…
— Но почему дома мы могли это делать? Почему здесь нельзя? Что в этом плохого? — девочка шмыгает носом.
— Нас могут найти, узнают, что ты танцуешь, донесут в Ирдион или, ещё хуже, Ассиму, и нас либо сожгут, либо… лучше тебе не знать, милая. Забудь о том, что было дома, здесь так нельзя, теперь всё по-другому.
— Но я не хочу забывать!
Как можно забыть?
Как сапфир золотой оправой, их город обрамлен пустыней. Песок складками жёлтого бархата спускается на побережье и перетекает в лазурный шелк моря. Красный камень мощеных улиц… Терракотовый и белый — дома… Черепица голубых крыш, и их дом — огромный, с мозаичным двором и галереями, с тенистым садом, фонтанами и павлинами, гуляющими меж деревьев. Клумбы цветущих чайных роз, подъездная аллея, обсаженная королевскими пальмами, такими высокими, что, кажется, небо лежит прямо на них. Морская гладь подернута легкой дымкой, и прозрачные шелковые занавеси чуть колышутся от теплого ветра. На столе финики, инжир и мед, и её мать в алом одеянии с золотом учит её танцевать…