Чёрная королева: Опасная игра - стр. 125
Два дня и три ночи, проведенные с ней...
И боль вернулась.
Словно сказав: «Здесь мы расстанемся», она снова бросила факел с ирдионским пламенем в его новую жизнь. И всё полетело в бездну.
Он смотрел ей в глаза, он целовал её, наблюдал за ней спящей, вдыхал аромат её духов, он пил её, как отраву и хотел ещё... как ни одну женщину на свете.
У него были женщины... Последняя жила в Рокне, жена одного князя, лечившегося в Обители Тары. Князь был стар, годился ей в не то, что в отцы — в деды, и мало интересовался молодой женой. А молодая жена мало интересовалась мужем, навязанным семьей, которой нужен был лишь его титул.
Она была красива, играла на дзуне и любила сладкое. И Рикард приходил к ней иногда, в те дни, когда она присылала ему весточку о том, что мужа нет дома. Приносил цукаты, конфеты или засахаренные фрукты. И розы. Она их любила.
Он приходил с темнотой и уходил пока темно. Слушал её песни.
И иногда она просила его:
— Останься. Муж уехал по делам на три дня. Слуг я отпустила, нас никто не потревожит. Будем спать до обеда, а потом пить чай...
— Нет. Я не могу.
— Почему? Ну почему ты никогда не остаешься?
Потому что ему это не нужно.
Смотреть ей в глаза. Целовать в губы. Просыпаться в её постели в окружении её запахов и тепла. Видеть её вещи, разбросанные по комнате. Туфли, украшенные перьями, и голубой шелковый халат, пахнущий ирисом и розами. Брать из её рук утреннюю чашку с чаем.
Это затягивает. Заставляет привыкнуть. А он не может к такому привыкать. Он — слуга Бога ночи, а ночь всегда приносит лишь простые желания. Это день всегда хочет большего, но ему большего нельзя. Привязанности ни к чему. И потому он всегда уходит ещё до рассвета.
А вот теперь он впервые хотел большего. Чего? Он и сам не знал.
Но больше всего он хотел, чтобы Кэтриона ехала сейчас с ним в Таршан.
Зачем? Этого он тоже не знал.
Но... было бы весело.
И что дальше? И этого он не знал.
А она бы что-нибудь придумала.
И это бесило больше всего. Это желание без ответа. Рикард думал об этом всю дорогу, перебирая мысленно их разговоры, и те ощущения, что рождало её присутствие рядом, и свои воспоминания. И не мог остановиться, как если бы боль эта была приятной.
И лишь в стенах дворца верховного джарта Туров Рикард, наконец, смог подумать о чём-то другом. Ожидая, пока его примут, он разглядывал богатое убранство приемной залы. Мозаичная плитка, фонтан со статуями, золотистая штукатурка стен, переливающаяся от лучей солнца, изящная мебель из грушевого дерева, и кресла, обтянутые зеленой парчой — верховный джарт прайда Тур любил роскошь.