Чёрная бабочка на красном колесе. Разные судьбы – разная правда - стр. 10

– Почему такое название?

– По Библии в этот час распяли Христа…

– Вы приехали на международный семинар, где собрались люди, борющиеся за трезвость. Почему?

– Шестнадцать лет назад я всех своих одноклассников лишился. Один из сорока двух остался. Кто от болезни умер, кто самоубийством покончил, от несчастного случая погиб, и все из – за водки. За один год у нас в колхозе семь молодых механизаторов умерли. Стало стыдно выпивать после этого. Сейчас я из политических соображений не пью. Для меня не пить – это политическая акция протеста.

– Вы считаете, что ситуация с пьянством в России действительно критическая?

– Алкогольный геноцид – это не преувеличение. А трезвенническое движение живет на энтузиазме, государственной поддержки нет, одни слова. Не согласен с теми, кто считает, что проблему алкоголизации народа можно решить с помощью культуры. Человек уже тонет, а ему говорят: учись плавать, будь культурней. Спивается народ благодаря демократической власти: это было величайшей глупостью – отказаться от государственной монополии на производство и продажу водки. Спаивание народа попало в руки частников. А сейчас мы говорим, как вылечить уже отравленного человека. Он в могилу смотрит из – за пьянства, а мы все его воспитываем. Такого алкогольного беспредела, как сейчас, Россия не знала никогда, дело идет к самоубийству целого народа.

– А что же делать?

– Выход простой: надо запретить производство и продажу яда на государственном уровне. Надо сначала яд ликвидировать, а потом уже воспитывать и детей спасать скорее от пьянства и наркомании. Если бы власть была у нас народной, национальной, таких явлений бы не было. Можно покончить с пьянством. В Орехове – Зуеве в 1905 году первый совет запретил продажу спиртного, и губернатор это решение поддержал. Нынешняя власть сгнила, как гриб, а все равно держится. Плохи ее дела, если она о монархии заговорила.

– А сами вы кто по убеждениям?

– Я монархист. Для нашего народа монархия – наиболее подходящая форма власти. А советская власть – выродилась, она даже не нашла в себе сил защитить себя.

– Как вам наш город, Василий Иванович?

– Хороший город, только в автобусах давка. И когда хотел в Художественный музей сходить, четверых прохожих на Верхневолжской набережной спросил – никто не знает, где он находится. Нашел, а он закрыт оказался. В собор Александра Невского пришел – тоже на замке. Старушка дряхлая на лестнице у кремля спросила денег и научила: «Ты всем – то не давай, дай мне, тебя Бог и послушает».

2.4.97 г.