Черепаший вальс - стр. 84
– Знаю, проходили.
Щеки Жозефины пылали.
– Я готова целоваться с ним все время, снова и снова. Ширли! Это так здорово! Так бы и не отрывалась никогда!
– Ай-ай-ай! Плохо дело.
– Думаешь, я буду страдать?
– Великие страсти – великие страдания.
– Уж ты специалистка…
– Да, я специалистка.
Жозефина задумалась, с нежностью глядя на духовку, и вздохнула:
– Я так счастлива, Ширли, так счастлива! Даже если мое великое счастье длилось десять с половиной минут. Не у всех наберется в жизни десять с половиной минут настоящего счастья!
– Счастливчики! Покажи хоть одного, чтоб я знала, от кого держаться подальше.
– А я богачка, у меня есть десять с половиной минут величайшего счастья в жизни! Я буду крутить и крутить в голове мой фильм про поцелуй, и мне ничего больше не надо. Буду перематывать, ставить на паузу, смотреть в замедленном режиме, снова отматывать назад…
– Будет чем заняться по вечерам! – фыркнула Ширли.
Жозефина прислонилась к плите и замечталась, обхватив себя руками, покачиваясь, словно баюкала свою грезу. Ширли встряхнула ее:
– Может, попразднуем немножко? Там нас уже хватились небось.
В гостиной все сидели и ждали Зоэ.
Гортензия листала собрание сочинений Оскара Уайльда и зачитывала вслух отдельные места. Гэри раздувал огонь в камине. Александр с неодобрительным видом нюхал подаренные отцу сигары.
– «Слезы – убежище для дурнушек, но гибель для хорошеньких женщин», – процитировала Гортензия.
– Very thoughtful indeed![43] – заметил Гэри.
– «Женщины бывают только двух родов: некрасивые и накрашенные».
– Он забыл еще богатых телок! – хохотнул Гэри.
– «Нынешние молодые люди воображают, что деньги – это все. А с годами они в этом убеждаются».
Гэри насмешливо посмотрел на Гортензию:
– Неплохо. Как раз для тебя.
Она сделала вид, что не слышала, и продолжала:
– «В жизни возможны только две трагедии: первая – не получить того, о чем мечтаешь, вторая – получить…»
– Неправда! – воскликнул Филипп.
– Истинная правда! – ответила Ширли. – Мечта хороша, пока не осуществится. Она живет лишь на расстоянии.
– А моя мечта совсем рядом, – прошептал Филипп.
Жозефина и Филипп сидели на диванчике у огня. Он незаметно, за спиной, взял ее за руку. Она густо покраснела и взглядом умоляла отпустить ее, но не тут-то было. Он нежно ласкал ладонь, поворачивал, поглаживал между пальцами. Жозефина не могла отнять руку так, чтобы не дернуться и не привлечь к ним обоим всеобщего внимания. Оставалось только сидеть неподвижно, с пылающей рукой в его руке; она слушала, не слыша, цитаты из Оскара Уайльда и пыталась смеяться, когда смеются другие, но каждый раз слегка запаздывала, что в конце концов не осталось незамеченным.