Черчилль. Биография. Оратор. Историк. Публицист. Амбициозное начало 1874–1929 - стр. 73

Леди Рандольф ничего не оставалось, как проявлять суровость, строго отчитывая своего отпрыска: «Твой отчет об успеваемости очень плохой. Твой стиль учебы, порывистый и непоследовательный, обеспечил тебе последнее место. Мы с отцом очень разочарованы. Уверена, у тебя найдется тысяча причин для извинения, но если бы ты занимал хоть немного более высокое место по успеваемости, а твоя учеба отличалась большей методичностью, я бы попыталась согласиться с некоторыми из них. Дорогой Уинстон, ты делаешь меня несчастной, я возлагала на тебя такие надежды и так гордилась тобой. Следующие год-два окажут влияние на всю твою жизнь, остановись и одумайся, пока не стало слишком поздно» (выделено в оригинале. – Д. М.)^>509.

У Черчилля действительно была тысяча причин для извинения. Он признавал свою леность^>510, но проблемы, по его мнению, были не только в нем. Проблемы были и в преподавателях. «Я не могу учиться у того, кого ненавижу и кто отвечает мне тем же», – объяснял он^>511. Уинстон не боялся поправлять учителей, если считал, что они не правы^>512. Особенно если ошибались в цитировании английских поэтов или приводили неверные исторические факты. Однажды он раскритиковал лекцию про Ватерлоо, сославшись на источники, неизвестные преподавателю. Источники были проверены, и оказалось, что Черчилль был прав^>513. Не боялся он и дерзить, отвечая на нападки в свой адрес. Когда один из учителей заявил ему в категоричном тоне: «Черчилль, у меня есть очень серьезные основания быть недовольным вами», он тут же парировал: «У меня также, сэр, есть очень серьезные основания для недовольства вами»^>514.

Помимо проблем с учебой, в Хэрроу Черчилль снова «отличился» своим поведением. «Он последовательно нарушал почти каждое правило, – вспоминал учившийся с ним сэр Джеральд Вуластон (1874–1957). – Он был ужасно непослушный»^>515. Однажды его поймали за битьем стекол в одной из школьных мастерских^>516. Уинстон объяснил, что мастерская не функционировала и он с друзьями лишь хотел ускорить процесс ее разрушения^>517. Наказание последовало незамедлительно – семь ударов розгами^>518.

Но Черчилля это не остановило. В другой раз он собрал из пороха и пивной бутылки бомбу, которую намеревался взорвать в заброшенной постройке. Там, по слухам, водились приведения, и он решил положить этому конец. Поместив взрывное устройство в подвал, поджег его и выбежал наружу. Однако ничего не произошло. Подождав немного, Черчилль полез вниз, и в этот момент раздался взрыв. Ему повезло – он отделался легкими ожогами на лице и опаленными бровями