Черчилль. Биография. Оратор. Историк. Публицист. Амбициозное начало 1874–1929 - стр. 126
Вместе с другими однополчанами Черчилль ожидал отправки 4-го гусарского полка в Индию, которая была намечена на осень 1896 года. В запасе у гусаров было больше полугода свободного времени, которым они могли распоряжаться по своему усмотрению. Большинство посвящали себя светской жизни. Для Черчилля последняя была в новинку. Хотя он и происходил из видного аристократического рода, на протяжении всех чуть больше двадцати лет его жизни у него было мало возможностей для глубокого погружения в блеск и сияние высшего света. Теперь такая возможность появилась.
В свое время Шарль Морис де Талейран-Перигор (1754–1838) сказал, что «тот, кто не жил до 1789 года, не знает всей сладости жизни»>153. Аналогичную мысль мог бы повторить и Черчилль, правда для другой страны и другой эпохи. «В те дни английское общество еще жило по старинке, – напишет он, когда за окном уже властвовало иное время с иными правилами. – Это было яркое и могущественное племя. В значительной степени все знали друг друга – и друг про друга тоже. Около ста великих фамилий, правящих Англией на протяжении многих веков, были связаны тесным родством через браки. Всюду встретишь либо друга, либо родственника»>154.
Родственников у Черчилля было немного, а друзей еще меньше, но у него была знаменитая фамилия. Его с удовольствием встречали в зеркальных залах и чопорных салонах. Не обходилось, конечно, без курьезов, которые Черчилль сам себе создавал. Однажды его пригласили на воскресный обед, устраиваемый в честь будущего наследника престола принца Уэльского. Гостей было немного, и попасть на такое мероприятие само по себе было уже большой честью. Уинстон это прекрасно понимал, но не изменил своим привычкам. Выбрав не тот поезд, он опоздал почти на двадцать минут. Возможно, подобная наглость сошла бы ему с рук, если бы в ожидавшей его компании не оказалось тринадцать человек. В королевской семье считается плохой приметой садиться за стол чертовой дюжиной[37], а накрывать два стола принц Уэльский запретил. Ничего не оставалось, как дожидаться опаздывающего «молокососа». «Разве в полку вас не учили пунктуальности, Уинстон?» – сурово отчитал Уинстона будущий король, одновременно бросив уничижающий взгляд на бедного полковника Брабазона, также оказавшегося среди приглашенных. Черчилль промолчит, признавшись впоследствии, что «считает непунктуальность – отвратительной чертой», а также, что всю жизнь он эту черту старался преодолеть, правда, безуспешно>156.
В большинстве же случаев Черчилль с успехом овладевал премудростями светского общения. Он встречался с крупнейшими политиками и будущими главами правительства – Артуром Джеймсом Бальфуром и Гербертом Генри Асквитом (1852–1928). Он общался с крупнейшими бизнесменами и финансистами, включая Натана Ротшильда, которого нашел «очень интересным и владеющим информацией». Его не слишком волновали представительницы противоположного пола, «страшные и глупые», в отличие от бесед с властями предержащими. «Я очень высоко оцениваю встречи с этими умными людьми, – скажет он леди Рандольф. – Диалоги с ними значат для меня очень много»