Человек в трех измерениях - стр. 53
Иррелигиозность массы привела к новому мироощущению, которое Ницше назвал нигилизмом. «Низший вид (“стадо”, “масса”, “общество”) разучился скромности и раздувает свои потребности до размеров космических и метафизических ценностей. Этим вся жизнь вульгаризируется: поскольку властвует именно масса, она тиранизирует исключения, так что эти последние теряют веру в себя и становятся нигилистами»[73].
Будучи не в состоянии создать ничего нового, нигилизм консервирует религии, метафизики, всякого рода поверхностные убеждения. Но за всем этим, считал Ницше, скрывается усталость, фатализм, разочарование или злоба. На всей европейской жизни лежит тень усталости, слабости, старости, иссякающей силы. Нынешний социализм есть, по Ницше, прямое следствие нигилизма. Социализм – это до конца продуманная тирания ничтожнейших, глупейших, «на три четверти актеров». Социалисты полагают, что возможны такие условия, при которых исчезнет на земле злость и насилие, не будет пороков, преступлений, нужды. Но считать так – значит осудить жизнь. Не в воле общества оставаться молодым. И даже в полном своем расцвете оно выделяет всякие нечистоты и отбросы. От этого не спастись учреждениями и социальными преобразованиями.
Нигилизм как результат разрушающей деятельности просветительского гуманизма, результат ложно понятой сущности человека привел к исчерпанности возможностей европейской культуры, опирающейся на традиционные ценности. Все они уже стали полыми идолами. Религия, мораль, искусство, наука стали формами самоотчуждения и самоотрицания человека. Это катастрофа духовности, за которой последуют катастрофы социальных взрывов, революции. В ХХ в., считал Ницше, разразятся страшные войны, когда злобная и разрушительная энергия стада вырвется наружу.
Нигилизм – это неверие в высшие ценности, смерть Бога, возрастание бессмысленности жизни, пессимизм и отчаяние, господствующие над умами людей, это мировая ночь, опускающаяся на европейское человечество. Нет больше сильной личности, способной своей волей и интеллектом одухотворить мир, никто не хочет жить мужественно и самостоятельно, ища на свой страх и риск собственный жизненный путь, каждый прячется за другого, живет, подчиняясь шаблонам и стандартам, каждый полон сострадания и готов служить другому. Но человек должен жить для себя, пытаться изменить самого себя, из твари сделаться творцом, только тогда он может что-то сделать для других.
Человеку всегда нужен понятный смысл того, что он делает, ощущение себя дома, ощущение связанности своей крошечной и неприметной судьбы с мировым целым. Все это давало понятие Бога. Но постепенно, шаг за шагом Бог все более превращался в метафизическую абстракцию, в некую метафору бытия. Из человеческого опыта мира становится невозможно выявить никакого всеобщего опыта Бога, поскольку никакой Бог больше не соединяет ясно и отчетливо людей и вещи, и из такого собирания не складывается мировая история и человеческое пребывание в ней. Блеск божества затухает, теряется возможность связи с Богом. Хайдеггер полагал, что в современной ситуации человек не способен серьезно и строго поставить вопрос о том, присутствует ли Бог, если не осмыслен путь, приводящий его в то единственное место, где этот вопрос может быть поставлен. Он может быть поставлен человеком, находящимся в просвете бытия, – только в нем существует и имеет смысл вопрос о Боге, о Священном, О Святыне. Пока человек не чувствует и не слышит голос бытия, все его религиозные убеждения ни на чем не основаны, все они идут от ума, а не от сердца.