Человек в трех измерениях

Успенский П.Д. В поисках чудесного. М., 1992. С. 189.

Здесь и далее в цитатах курсив источника.

Ортега-и-Гассет Х. Человек и люди // Ортега-и-Гассет Х. Избранные труды. М., 1997. С. 490.

Так, идеология советского типа, распространявшаяся на все общество, с неизбежностью создавала на основе естественного языка сильно сокращенную версию-манипулятор, словесное орудие, пригодное для употребления на всех уровнях языковой компетенции. Чем выше уровень владения естественным языком, тем больше цинизма требуется от носителя языка для обоснования идеологии. Словесное орудие идеологии должно быть поэтому чрезвычайно просто в употреблении и действовать с одинаковым успехом как на уровне политического лозунга-заклинания, граничащего с бытовым трюизмом, так и на уровне «науки» («научное мировоззрение», «научная обоснованность» каждого политического или хозяйственного решения). Его цель – позволить носителю языка перепрыгнуть пропасть, отделяющую реальное знание от символической убежденности. «Сколько бы некоторые люди ни говорили о себе, что они-де сохраняют “внутреннюю дистанцию” по отношению к внешним ритуалам “тоталитарной” идеологии, они все-таки следуют этим ритуалам и, таким образом, цинично воспроизводят эту идеологию» (Гуссейнов Г. Д.С.П. Советские идеологемы в русском дискурсе 1990-х. М., 2004. С. 14).

Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. М., 2000. С. 98.

Мамардашвили М.К. Лекции о Прусте. М., 1995. С. 128.

«Личность не часть мира, она соотносительна миру, соотносительна и Богу. Личность допускает лишь соотношение, как встречу и общение. И Бог-личность хочет не человека, над которым Он господствует и который должен Его прославлять, а человека-личности, которая отвечает на Его призыв и с которой возможно общение любви. Каждая личность имеет свой мир. Человеческая личность есть потенциальное все, вся мировая история. Все в мире со мной произошло. Но эта личность лишь частично актуализирована, очень многое остается в дремотном, скрытном состоянии. В глубине, скрытой от моего сознания, я погружен в океан мировой жизни» (Бердяев Н. А. О рабстве и свободе человека // Бердяев Н.А. Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. С. 24).

Ницше Ф. Утренняя заря. Свердловск, 1991. С. 16.

Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 9–10.

Юнг К. Об архетипах коллективного бессознательного // Архетип и символ. М., 1991. С. 107.

Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв» // Вопр. философии. 1990. № 7. С. 167.

Ницше Ф. Мы филологи // Ницше Ф. Избранные произведения: В 3 т. М., 1994. Т. 3. С. 272.

«И вот как жестоко мстит мне жизнь, с которою я боролся! Надорвался я! В тридцать лет уже похмелье, я стар, я уже надел халат. С тяжелою головой, с ленивою душой, утомленный, надорванный, надломленный, без веры, без любви, без цели, как тень, слоняюсь я среди людей и не знаю: кто я, зачем живу, чего хочу? И мне уже кажется, что любовь – вздор, ласки приторны, что в труде нет смысла, что песня и горячие речи пошлы и стары. И всюду я вношу с собою тоску, холодную скуку, недовольство, отвращение к жизни… Погиб безвозвратно! Перед тобою стоит человек, в тридцать пять лет уже утомленный, разочарованный, раздавленный своими ничтожными подвигами; он сгорает со стыда, издевается над своею слабостью…» (Чехов А.П. Иванов).

Шопенгауэр А. Новые Paralipomena // Шопенгауэр А. Собр. соч.: В 6 т. М., 2001. Т. 6. С. 16.

Неизданный Достоевский. Записные книжки и тетради. 1860–1881 // Литературное наследство. Т. 83. М., 1971. С. 417.

Юнг К. Воспоминания, сновидения, размышления. М.; Львов, 1998. С. 17.

Паскаль Б. Мысли. М., 1995. С. 110.

См. там же. С. 136–137.

См.: Щекин Г.В. Визуальная психодиагностика: познание людей по их внешнему облику. М., 1992.

См.: Кречмер Э. Строение тела и характер. М.; Л., 1924. Гл. 2.

См.: Шелдон У. Анализ конституционных различий по биографическим данным // Психология индивидуальных различий. М., 1986.

См.: Шпрангер Э. Основные идеальные типы индивидуальности // Психология личности. Тексты. М., 1982. С. 55–59.

См.: Гловер Э. Фрейд или Юнг. СПб., 1999. С. 97.

Юнг К. Психологические типы. СПб.; М., 1995. С. 654.

См.: Гловер Э. Указ. соч. С. 106–107.

См.: Фромм Э. Гуманистический психоанализ. СПб., 2002. С. 279–300.

См.: Хорни К. Наши внутренние конфликты. Конструктивная теория невроза // Психоанализ и культура: Избранные труды Карен Хорни и Эриха Фромма. М., 1995. Гл. 3–5.

«И всех подобных… людей можно сравнить с детьми по нетронутой, непроясненной мыслью непосредственности своей натуры. Сознательно развившаяся личность уже не может радоваться таким образом: она перестала быть ребенком, хотя, может быть, сохранила некоторые его душевные черты» (Кьеркегор С. Наслаждение и долг. Киев, 1994. С. 265).

Неизданный Достоевский. Записные книжки и тетради 1860–1881 гг. // Литературное наследство. М., 1971. Т. 83. С. 251. «…В той степени, в какой усиливается отчетливость познания и возвышается сознание, возрастает и мука, и своей высшей степени она достигает в человеке, и здесь опять-таки она тем сильнее, чем яснее познает человек, чем он интеллигентнее: тот, в ком живет гений, страдает больше всех. Именно в этом смысле, т. е. в смысле силы познания вообще, а не просто абстрактного знания, я понимаю и привожу здесь знаменитое изречение Когелета: “И кто умножает познания, умножает скорбь”» (Шопенгауэр А. Мир как воля и представление // Шопенгауэр А. Соч.: В 6 т. М., 2001. Т. 1. С. 265).

Ницше Ф. Черновики и наброски. 1887–1889 // Ницше Ф. Полн. собр. соч.: В 13 т. М., 2006. Т. 13. С. 37.

Шопенгауэр А. Соч.: В 6 т. Т. 4. С. 351.

Мамфорд Л. Миф машины. Техника и развитие человечества. М., 2001. С. 14–15.

Ницше Ф. Воля к власти // Ницше Ф. Избр. произв.: В 3 т. М., 1994. Т. 1. С. 306.

«…Мое тело простирается всегда через орудие, которое оно использует; оно находится на конце трости, на которую я опираюсь, на конце астрономических оптических приборов, которые мне показывают звезды, на стуле, во всем доме, так как оно есть моя адаптация к этим орудиям» (Сартр Ж.П. Бытие и ничто. М., 2004. С. 345).

Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб., 2000. С. 195.

См.: Сартр Ж.П. Указ. соч. С. 338.

См.: Мамфорд Л. Миф машины. С. 16.

Розанов В.В. Люди лунного света // Розанов В.В. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 55.

Gehlen A. Der Mensch, seine Natur und seine Stellung in der Welt. B., 1944. S. 31.

Ницше Ф. Несвоевременные размышления // Ницше Ф. Избр. произв.: В 3 т. Т. 2. С. 33.

Ницше Ф. Сумерки идолов // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 622.

Леонтьев К.Н. Восток, Россия и Славянство. М., 1996. С. 542. «О, ненавистное равенство! – писал в упомянутой работе Константин Леонтьев, которого называли русским Ницше. – О, подлое однообразие! О, треклятый прогресс! О, тучная, усыренная кровью, но живописная гора всемирной истории! С конца прошлого века – ты мучаешься новыми родами. И из страдальческих недр твоих выползает мышь! Рождается самодовольная карикатура на прежних людей: средний рациональный европеец, в своей смешной одежде, не изобразимой даже в идеальном зеркале искусства; с умом мелким и самообольщенным, со своей ползучей по праху земному практической благонамеренностью! Нет! – никогда еще в истории до нашего времени не видал никто такого уродливого сочетания умственной гордости перед Богом и нравственного смирения перед идеалом однородного, серого, рабочего, только рабочего и безбожно бесстрастного всечеловечества! Возможно ли любить такое человечество?!».

Цит. по: Бердяев Н.А. Константин Леонтьев // Н.А. Бердяев о русской философии. Свердловск, 1991. Ч. 1. С. 204.

Шопенгауэр А. Новые Paralipomena // Шопенгауэр А. Соч.: В 6 т. Т. 6. С. 171–172.

Шпенглер О. Закат Европы. М., 1998. Т. 2. С. 423–424.

Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс // Эстетика. Философия культуры. М., 1991. С. 311.

Ницше Ф. Воля к власти. С. 116. «Все эти люди ressentiment (злобной зависти), эти физиологически увечные и истонченные червями существа, целый вздрагивающий пласт подземной мести, неистощимый, ненасытимый на извержения против счастливых и равным образом на маскарады мести, на поводы к мести, – когда же, собственно, удалось бы им отпраздновать свой последний, пышный триумф мести? Несомненно тогда, когда они уловчились бы свалить на совесть счастливым собственную свою безысходность, всю бесплодность вообще, так что эти последние стали бы стыдиться своего счастья и, пожалуй, так переговариваться между собой: “Это просто срам – быть счастливым! Кругом так много безысходности!”» (Ницше Ф. К генеалогии морали // Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 492–495).

Там же. С. 120.

Шопенгауэр А. Новые Paralipomena. С. 59.

Ницше Ф. По ту сторону добра и зла // Соч.: В 2 т. М., 1990. Т. 2. С. 337.

Ницше Ф. Несвоевременные размышления // Ницше Ф. Избр. произв.: В 3 т. Т. 2. С. 20.

Юнгер Ф. Ницше. М., 2001. С. 235–236.

«Глупо верить, будто вера и мудрость могут прийти к нам так же естественно и неизбежно, не сложнее, чем с годами появляются усы и борода. Единственное, что ускользает от власти неизбежности, – это вера и мудрость. Вера и мудрость теряются, причем они всегда теряются безвозвратно, а вместе с ними та толика страсти, чувства, воображения, та немногая толика внутреннего, которая у него была, когда он становится под знамена пошлости, которая полагает, будто понимает жизнь» (Кьеркегор С. Болезнь к смерти // Кьеркегор С. Страх и трепет. М., 1993. С. 291).

См.: Шопенгауэр А. Paralipomena // Шопенгауэр А. Соч.: В 6 т. Т. 5. С. 55.

Ницше Ф. По ту сторону добра и зла // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. Т. 2. С. 346.

Хейфец М.Р. Избранное: В 3 т. Харьков, 2000. Т. 2: Путешествие из Дубровлага в Ермак, 1979–1987. С. 58.

«Там, где мерой человека является средняя производительность, индивид, как таковой, безразличен. Незаменимых не существует. То, в качестве чего он был, он – общее, не он сам. К этой жизни предопределены люди, которые совсем не хотят быть самими собой; они обладают преимуществом. Создается впечатление, что мир попадает во власть посредственности, людей без судьбы, без различий и без подлинной человеческой сущности» (Ясперс К. Духовная ситуация времени // Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991. С. 311).

Там же. С. 314.

Шпенглер О. Закат Европы. Т. 2. С. 199.

См.: Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. М., 2000. С. 108.

Вайль П., Генис А. 60-е. Мир советского человека. М., 2001. С. 214.

Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или Конец социального. Екатеринбург, 2000. С. 11. «Не стоит ли задуматься над тем странным обстоятельством, что после многочисленных революций и сто- или даже двухсотлетнего обучения масс политике, несмотря на активность газет, профсоюзов, партий, интеллигенции – всех сил, призванных воспитывать и мобилизовывать население, все еще (а точно такой же ситуация будет и через десять, и через двадцать лет) только лишь тысяча человек готова к действию, тогда как двадцать миллионов остаются пассивными – и не только пассивными, но и открыто, совершенно откровенно и с легким сердцем, без всяких колебаний ставящими футбольный матч выше человеческой и политической драмы? Любопытно, что этот и подобные факты никогда не настораживали аналитиков – эти факты, наоборот, воспринимаются ими как подтверждение устоявшегося мнения, будто власть всемогуща в манипулировании массами, а массы под ее воздействием, со своей стороны, находятся в состоянии какой-то невообразимой комы. Однако в действительности ни того, ни другого нет, и то и другое лишь видимость: власть ничем не манипулирует, массы не сбиты с толку и не введены в заблуждение. Власть слишком уж торопится некоторую долю вины за чудовищную обработку масс возложить на футбол, а большую часть ответственности за это дьявольское дело взять на себя. Она ни в коем случае не хочет расставаться с иллюзией своей силы и замечать обстоятельство куда более опасное, чем негативные последствия ее, как ей кажется, тотального влияния на население: безразличие масс относится к их сущности, это их единственная практика, и говорить о какой-либо другой, подлинной, а значит, и оплакивать то, что массами якобы утрачено, бессмысленно. Коллективная изворотливость в нежелании разделять те высокие идеалы, к воплощению которых их призывают, – это лежит на поверхности, и, тем не менее, именно это и только это делает массы массами» (Там же. С. 17–18).

См.: Элиаде М. Священное и мирское. М., 1994. С. 18.

Элиаде М. Там же. С. 48. Ср.: «Не только пространство, но и время производно от культа. Мы живем в ритме праздников. Мы считаем дни и года: столько-то от Рождества, столько-то от Пасхи, столько-то лет от Рождества Христова как начала летоисчисления. Уничтожьте все культовые времена – и не станет календаря, извлеките все религиозное содержание из времени – и оно сольется в безразличную среду» (Флоренский П. Из богословского наследия // Богословские труды. М., 1977. Сб. XVII. С. 133).

Розанов В.В. Опавшие листья. М., 1990. С. 547.

Элиаде М. Указ. соч. С. 126. «Противоречивость животной и человеческой природы в человеке проявляется и в отношении естественного человека к религии, к Богу. Массы приняли во внимание только образ Бога, но никак не Идею. Они никогда не были затронуты ни Идеей Божественного, которая осталась предметом заботы клириков, ни проблемами греха и личного спасения. То, что их привлекло, это феерия мучеников и святых, феерии страшного суда и пляски смерти, это чудеса, это церковные театрализованные представления и церемониал, это имманентность ритуального вопреки трансцендентности Идеи. Они были язычниками – они, верные себе, ими и остались, никак не тревожимые мыслями о Высшей Инстанции и довольствуясь иконами, суевериями и дьяволом. Практика падения по сравнению с духовным возвышением в вере? Пожалуй, даже и так. Плоской ритуальностью и оскверняющей имитацией разрушать категорический императив морали и веры, величественный императив всегда отвергавшегося ими смысла – это в их манере. И дело не в том, что они не смогли выйти к высшему свету религии, – они его проигнорировали. Они не прочь умереть за веру, – за святое дело, за идола. Но трансцендентность, но связанные с ней напряженное ожидание, отсроченность, терпение, аскезу – то высокое, с чего начинается религия, они не признают. Царство Божие для масс всегда уже заранее существовало здесь, на земле – в языческой имманентности икон, в спектакле, который устроила из него Церковь. Невероятный отход от сути религиозного. Массы растворили религию в переживании чудес и представлений – это единственный их религиозный опыт» (Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства. С.12).

Элиаде М. Указ. соч. С. 128.

Шпенглер О. Закат Европы. Т. 1. С. 538. «Так, например, религия, которая под воздействием чистой справедливости способна претвориться в историческое знание, – религия, которая подлежит строго научному изучению, – осуждена в то же время на полное уничтожение в конце пути» (Ницше Ф. О пользе и вреде истории для жизни // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. Т. 1. С. 199–200).

Там же. С. 539.

Там же. С. 546–547.

См.: Вейдле В.В. Умирание искусства. Размышление о судьбе литературы и художественного творчества. СПб., 1996. С. 103.

Вейдле В.В. Умирание искусства. С. 83.

Там же. С. 46.

Розанов В.В. Около церковных стен. СПб., 1906. С. 44.

Юнг К. Об архетипах коллективного бессознательного // Юнг К. Архетип и символ. М., 1991. С. 104.

Леонтьев К.Н. Передовые статьи «Варшавского дневника 1880 года» // Леонтьев К.Н. Восток. Россия. Славянство. М., 2007. С. 22.

Франк С.Л. Крушение кумиров // Франк С.Л. Соч. М., 1990. С. 128.

«И он – человек – лютее тигра, лютее крокодила, акулы, гюрзы, ибо все животные изначально лишены права выбора в своих убийствах (не будет тигр есть лягушку, хоть задавись), а у человека есть разум для понимания, есть душа и тысячи книг от Пифагора до Мартина Лютера Кинга, которые учат, объясняют ему, порой становятся перед ним на колени – читай, дурак! – но он все равно убьет просто так, из собственной охоты, а книгой растопит печку. Это еще и без войны… Откуда в людях это – от Македонского до Гитлера, от Гитлера до Бен Ладена, от Бен Ладена до мальчишки, который душит собственную мать? И чем больше убитых, чем больше на земле крови, тем сильнее страсть к смерти – своей ли, чужой…» (Щербакова Г. Метка Лилит. М., 2005. С. 278).

Монтень М. Опыты. М., 1981. Т. 3. С. 23.

Там же. С. 384.