Человек в трех измерениях - стр. 34

Не успеть родиться – значит так и не вырваться из стада, не стать уникальной, неповторимой и самобытной личностью. Недаром во всех религиях можно встретить символ «второе рождение», т. е. рождение в духе. Не родившись в духе, мы остаемся в лучшем случае детьми – недалекими, наивными или жестокими.

Чаще всего мы видим, что существование такого «неродившегося» человека, достигшего зрелого возраста, не вызвано никакой необходимостью: мало что изменилось бы в мире, если бы он никогда не существовал, ибо он повторяет те же слова, те же дела, которые до него уже тысячи раз повторялись. Он уже много раз был в этом мире, и нет никакой нужды ему возникать снова. Почти каждый человек может сказать о себе: мое рождение случайно, я мог бы и не появиться на свет, если бы случайно не встретились мои родители; я родился в этой стране, а не в другой, в этом времени, а не раньше и не позже, мужчиной, а не женщиной, с этим набором психологических особенностей и способностей, изменить или развить которые я чаще всего не в силах. Люди случайно появляются на свет и в большинстве своем бесследно исчезают: умирают родственники, прерывается род, исчезают записи в церковных книгах или в загсах, волны небытия смыкаются над головой человека, и больше нет никаких доказательств, что он вообще когда-либо существовал. Не только отдельные люди, но целые народы исчезли бесследно, и можно, анализируя существующие языки, строить смутные гипотезы об их существовании.

Многих, почти всех, в будущем ожидает эта пропасть небытия. Мир не заметил моего рождения, как не заметит и моей смерти. Только временами, особенно под влиянием произведения искусства, что-то бередит нам душу, какие-то отзвуки и тени то ли упущенных возможностей, то ли еще не растаявших надежд пробуждаются в нас, и нам кажется, что еще не все потеряно, что настоящая жизнь, полная страсти, вдохновения, риска и любви, еще впереди.

Это, конечно, свидетельствует о том, что естественный человек прежде всего человек, а не животное, и таких минут, когда он чувствовал себя живущим, существующим, не так уж мало было в его жизни. Но тем не менее его жизнь в основном протекала скорее виртуально, чем реально. Виртуально в том смысле, что основные ее моменты, как в компьютерной игре, легко заменяемы, в том смысле, что человек сам своей жизнью не распоряжается. Многие его поступки, дела и слова могли быть другими, а могли и вообще не быть. Они не отмечены печатью бытия, самобытности. Утром он встает с постели, а мог бы и не вставать, потом идет на работу и читает там лекцию, но если бы он заболел и остался дома – ничего бы не случилось. Даже если бы он послал по факсу заявление о своем увольнении – тоже ничего бы не случилось. Конечно, коллеги удивились бы и недели две обсуждали его поступок и даже звонили ему, но потом все затихло бы и затянулось, словно болотной ряской. За время, когда он работал на последнем месте, уволилось человек шесть, и где они теперь, что делают – никому не интересно, потому что ничего особенного, выдающегося, оригинального эти люди из себя не представляли. Когда говорят, что каждая жизнь уникальна и неповторима, это скорее говорится в утешение, потому что чаще всего ничего уникального и неповторимого в ней нет. Жизнь протекает и кончается, как в анекдоте, когда подошедший к похоронной процессии спрашивает: кого хоронят? – Да вон того, который в гробу лежит, отвечают ему.