Человек. Образ и сущность 2012. Гуманитарные аспекты. Выпуск: Молодые ученые в современной России - стр. 25

Остальные каналы влияния тоже важны, но в силу ограниченности объема работы оставим их детальный анализ для внимательных читателей, которые сами смогут найти массу интересных возможных интерпретаций несовпадения мнений молодежи и экспертов.

Необходимо сразу отметить, что в мире нет стран – ни развитых, ни развивающихся, ни самых отсталых, – довольных своей научно-образовательной системой и воспроизводством кадров в сфере науки и образования. Образование и наука – передача знаний и получение новых – одни из основных объектов непрерывной модернизации для современного государства, и даже не столько потому, что их уровень во многом определяет технологический суверенитет страны (таких стран в современном, глобальном мире – единицы), а во многом по причине того, что в мире победивших общечеловеческих ценностей уровень образованности, научного потенциала в значительной степени коррелирует с уровнем социального развития, достатка и благосостояния граждан.

Американская, «пирамидальная», базирующаяся на вузах структура подготовки специалистов высшей научной квалификации «расцвела» на огромном финансировании со значительной долей частного капитала. Но и в благополучных США есть проблемы – все ниже мотивация самих американцев к занятию наукой, все сложнее и острее конкуренция за достойный по американским меркам уровень оплаты труда, все больше доля иностранцев в науке – людей иной культуры, иного языка, которые всегда могут быть привлечены к работе на родине или для родины, будучи уже оснащены первоклассными знаниями и умениями, полученными, кстати сказать, за американские деньги.

Не хватает исследователей и в Европе, провозгласившей в Лиссабонской декларации движение к обществу, основанному на знаниях. Япония – мировой технологический лидер в невоенной экономике – имеет самый высокий процент исследователей в мире, однако и там есть проблемы: японский (и вообще восточный) менталитет не располагает к внутренней конкуренции, и патерналистская модель поддержки исследователей угрожает серьезному разрастанию их числа за счет случайных в науке людей.

Конечно, проблемы России куда серьезнее. В 90-е годы ХХ в. в возрастной структуре ученых произошел сдвиг в сторону зрелых и самых старших возрастов в связи с тем, что самое значительное снижение численности исследователей наблюдалось в возрастной группе до 30–39 лет, т.е. самом продуктивном с научной точки зрения возрасте. Так, если в начале 90-х годов только 9% исследователей были старше 60 лет, то в начале 2000-х годов – их более 20%, а средний возраст исследователей вырос с 45 лет в 1994 г. до 49 лет в 2005 г.