Человек из Санкт-Петербурга - стр. 45
Шум и вонь ударили по органам чувств прямо с порога. В одной из небольших комнат первого этажа человек пятнадцать, если не все двадцать, занимались портняжным делом. Мужчины сидели за швейными машинками, женщины шили вручную, дети гладили готовые детали одежды. От гладильных досок поднимался пар, смешиваясь с густым запахом пота. Машинки стрекотали, утюги шипели, а работники неумолчно болтали между собой на идиш. Раскроенные и готовые к шитью куски ткани кипами лежали на каждом свободном участке пола. На Максима никто не обратил внимания – работа шла с поразительной скоростью.
Он сам заговорил с сидевшей ближе всех к двери девушкой, ухитрявшейся держать у груди младенца и пришивать пуговицы к рукаву пиджака.
– Натан здесь? – спросил он.
– Наверху, – ответила она, ни на секунду не отвлекаясь.
Максим вышел и поднялся по узкой лестнице. В каждой из двух небольших спален стояло по четыре кровати, и почти все были заняты – очевидно, на них отсыпались работники ночной смены. Натана он нашел сидящим на краю постели и застегивающим ворот сорочки.
– Максим? С чем пожаловал? – спросил тот вместо приветствия.
– Нужно поговорить, – сказал Максим на идиш.
– Ну, так говори.
– Лучше сначала выйдем отсюда.
Натан накинул пальто, они вышли на Сидней-стрит и встали на солнцепеке под открытым окном «пошивочного цеха», шум которого делал их разговор неслышным для окружающих.
– Вот тебе предприятие моего отца, – сказал Натан. – Он платит пять пенсов за раскрой и шитье костюма. Потом еще три за глажку и пуговицы. А готовое изделие отнесет к портному в Вест-Энде, с которого получит девять пенсов. Доход с каждого костюма, таким образом, составляет ровно пенни – едва хватит на краюху хлеба. А посмеет потребовать с портного увеличить плату, его вышвырнут из этой мастерской и работа достанется одному из десятков евреев, которые уже ждут со швейными машинками наготове. Лично я не желаю влачить такое существование.
– И поэтому подался в анархисты?
– Эти люди шьют самые элегантные костюмы в мире, а во что одеты они сами?
– И в чем же ты видишь способ изменить такое положение? В вооруженной борьбе?
– Да, только насильственным путем можно что-то поменять к лучшему.
– Я был уверен, что мы с тобой мыслим одинаково, Натан. Послушай, мне нужен пистолет.
– Зачем он тебе понадобился? – спросил Натан с нервным смехом.
– А для чего анархисту оружие?
– Для чего же?
– Чтобы грабить воров, чтобы подавлять тиранов, чтобы расправляться с убийцами.
– И чем конкретно собираешься заняться ты?
– Я могу посвятить тебя в детали… Но уверен ли ты, что хочешь знать об этом?