Человек и история. Книга первая. Послевоенное детство на Смоленщине - стр. 3
На лес, из-за его непроглядности, меньше всего сбрасывалось этого «добра». А уж в какую-нибудь хатку, сарайчик можно было прицелиться с самолёта, в отчёте же указать, что это был замаскированный танк, а оглобля телеги была его стволом.
На войну, в её общепринятом понимании, особенно в её первые месяцы, было мало похоже. Это было массовое убийство плохо вооруженных, а то и совсем безоружных людей. Да, именно, людей, так как назвать солдатом не вооруженного и не обмундированного человека – нельзя! Немцы были поражены не стойкостью и героизмом советских солдат, а огромным количеством пленных. Когда, о миллионах пленных, доложили фюреру, он задумался: а вдруг это какой-то тайный план этих хитрых азиатов? А если сдадутся сразу миллионов сто? А если прибавить китайских добровольцев? Их даже пересчитать не возможно! Да это же катастрофа! Тут вместо «блицкрига», эта масса в несколько недель поглотит тысячелетний рейх! Фюрер нервно захихикал, ломая руки!
Если по железной и шоссейной дорогам перемещались огромные количества людей и грузов, спасаясь от нашествия тевтонов, то через деревню торопливо проходили рассредоточенные, неорганизованные солдаты, по виду мало напоминавшие регулярную армию. Это были, скорее всего, те, которым вовсе не улыбалось попасть в плен. Да и солдатская одежда на многих из них, явно была с чужого плеча. Кто-то из жителей жалел их, кормил, а некоторые презирали, даже ненавидели, а то и просто не замечали. Потом всё затихло, как перед сильной грозой.
– Германец – силён, видишь, как прёт, – сказал мой дед Самуил, – он эту деревню перемешает с землёй вместе с нами, так что надо идти в лес и копать там землянки.
Кстати, лес отстоял от деревни всего в полукилометре. Сказано – сделано. Пошли строить землянки. Но не все. И как только пробежали последние советские солдатики, некоторые жители начали готовиться к встрече немцев. Достали из сундуков праздничные наряды, испекли каравай, выгнали самогон, поставили столы на дороге у крайней хаты, накрыли их и стали ждать гостей.
Вскоре подкатила на мотоциклах немецкая разведка. Увидев такой радушный приём, «освободители» быстро освободили столы от угощения, потискали разодетых «по случаю» баб и подъехали к колодцу с экзотическим журавлём, где раздевшись наголо, стали обливаться ледяной водой, истошно гогоча на всю деревню, привлекая внимание жительниц, истосковавшихся по мужской плоти, пусть даже немецкой.
После того, как прошли передовые части немцев, в деревню прикатили представители «новой власти», для организации «нового порядка». Довольно добродушный, приличного вида немец, к тому же хорошо говоривший по-русски, объяснил жителям деревни законы нового порядка, которые всем очень понравились. Немец в частности сказал, что если народ пожелает, то могут сохранить колхозы. А если нет, то могут распорядиться землёй и всем колхозным добром по своему усмотрению. Никакого налога, пока, во всяком случае, никому платить не надо, а продукты их будут покупаться за немецкие деньги по рыночным ценам.