Чайная история - стр. 9
– Так вот откуда ноги растут!
– Что?
– Ой, да не прикидывайся дурачком, сам же всё прекрасно понимаешь…
– Ну…
– Или нет? Ты серьёзно? Не понял, что именно тут всё и началось?
– Не тут!
– Тут, тут. Это же так очевидно, что даже говорить смешно.
– Вот и не говори!
– И не буду. Ладно, скажи мне лучше, что это было? Какие ещё неотложные дела?
– Ты сам голосил про пространство и время. Вот тебе и дела.
– Эк тебя этой принцессой зацепило. Даже про чай свой забыл.
– И ничего не забыл!
– То есть, ты продолжаешь утверждать, что это всё только ради того, чтобы чай попал в мир людей?
– Да. Всё дело в чае! И только в чае. Больше меня ничего не зацепляло!
– Ну-ну. Я даже сделаю вид, что тебе поверил. Но предупреждаю, это ненадолго. А вот почему принцессе нельзя было встречаться с подругой?
– Она не должна была покидать Китай и не должна была попасть в Индию.
– Почему нет? Что в этом такого? Ох, темнишь ты что-то.
– Я не мог этого допустить!
– Потому что?..
– Потому что это мешало моим планам. И нечего усмехаться! Да, у меня был план!
– Пока что все твои планы – это полный крах.
– Ты же их не знаешь! А я тебе не расскажу. Специально!
– Вредный ты, Фунь Сё, до невозможности. Ладно, это справедливо. Убедил.
Лучи полуденного солнца пробивались сквозь тонкую вязь высоких окон, заливая мягким рассеянным светом всё пространство вокруг. Негромкая мелодия витала по комнате. Она шла изнутри дворца, и здесь были слышны лишь её отголоски. Протяжный напев ба́нсури дополнялся звонкими жгучими звуками ви́на[2], и казалось, что поют сами кремового цвета стены.
Отражаясь от высокого купола, музыка то ныряла вниз, то вновь взмывала к потолку, будто птица металась, разыскивая выход из золотой клетки.
Инструменты спорили друг с другом, перетягивая настроение от лирически-романтичного к бодрому танцевальному и обратно, пока пустота комнаты не взорвалась топотом детских ног и заливистым громким смехом. Впрочем, смех почти сразу прервался.
Двери балкона, выходящего в сад, были распахнуты настежь, и через них в комнату проникал свежий утренний воздух, ещё не успевший напитаться тяжёлым летним зноем.
По витым перилам, отделанным слоновой костью, кося в сторону дверей крупным чёрным глазом, прогуливалась белоснежная голубка со смешным тёмным хохолком на голове. На одной из её лапок посверкивала золотая нить, держащая лоскуток шёлковой ткани.
– Прилетела, – восторженный шёпот мальчишки, который только что вбежал в комнату и теперь осторожно крался к балкону, совершенно не испугал птицу. Наоборот, она будто его ждала, гордо подняв голову и расправив пёрышки.