Часы смерти - стр. 36

– Продолжайте, – попросил доктор Фелл, когда Хэдли вдруг остановился. – Что еще?

Хэдли в этот момент пробегал глазами небольшой, убористо исписанный лист. Он швырнул шляпу на стол и расстегнул пуговицы плаща, словно это могло облегчить ему работу. Его раздражение росло.

– Черт побери, этот парень опять темнит! Он пишет… хм, так-так. Ни одного определенного слова, ни единой фамилии во всем донесении; разве что в первом отыщется что-нибудь. Да, он действительно из тех, кто рта не раскроет, пока не будет готов обратиться за ордером на арест. Эта черта развилась в нем с тех самых пор, когда Стенли чуть было не присвоил себе все заслуги в деле Хоуп-Хастингса и… – Хэдли вдруг поднял голову. – У меня в ушах та же каша, что и в голове, или я на самом деле слышал, как вы несколько секунд назад упомянули имя, похожее на Стенли?

– Вы не ослышались.

– Но это не…

– Это тот самый Питер Стенли, который занимал вашу должность лет двенадцать-тринадцать назад. Он сейчас наверху. Как раз об этом я и хотел с вами поговорить. Я смутно помню, что он неожиданно подал в отставку или что-то в этом роде, но совершенно не знаю подробностей.

Хэдли устремил долгий взгляд на камин.

– Он подал в отставку после того, как застрелил безоружного человека, не оказавшего никакого сопротивления при аресте, – хмуро сказал он. – Кроме этого, он произвел арест, когда бедняга Эймс еще не собрал все необходимые улики. Хотел присвоить себе всю честь раскрытия преступления. Кому об этом и знать, как не мне: ведь именно в той неразберихе я и получил повышение. Это произошло при реорганизации в тысяча девятьсот девятнадцатом году, когда образовалась Большая четверка[9]. У Стенли нашлись смягчающие обстоятельства. Во время войны он настоял на отправке его в действующую армию; нервы у него совсем расшатались. В том состоянии пистолет ему можно было доверить, разве что зарядив его пистонками. Поэтому ему позволили выйти в отставку. Он ведь всадил четыре пули в голову старику Хоупу, банковскому служащему, который хотя и скрывался от полиции, но был безобиден, как кролик. – Хэдли неуютно заворочался в кресле. – Мне это не нравится, Фелл. Совсем не нравится. Почему вы сразу не сказали мне, что он замешан в этой истории? Это… мм… бросит тень на всю полицию Лондона, если какая-нибудь газетенка об этом пронюхает. Что же касается Стенли… – Его глаза превратились в узкие щелки, и он замолчал с неловким видом.

– У вас сейчас есть заботы поважнее, дружище. Что сообщает Эймс в своем донесении?