Часы из прошлого - стр. 14
Увлеченная своими мыслями, женщина будто и не видела, что радушного хозяина, накинувшего поверх белого халата легкий плащ, нещадно секут струи дождя, так и не прекращавшегося с утра ни на минуту. Обойдя стороной очередное строение, смотревшее на мир. как и все прочие, сквозь зарешеченные окна, они увидели наконец перед собой того самого Андрея Андреевича Пущина, занятого сейчас именно тем, чему посвятил последние двадцать лет своей больничной жизни.
Несмотря на промозглую погоду, он так и пышил жаром, хотя был бнажен по пояс, методично выбрасывая из широкой траншеи тяжелый грунт с вкраплениями в песок гальки и кусков шлака. Тем самым аккуратно очищая от естественной «теплоизоляции» бетонные плиты перекрытия теплотрасы. Разгоряченное мускулистое тело словно не чувствовало и всерьез зарядившего мелкого по-осеннему, дождя.
Рядом с раскопом стоял пожилой мужчина-завхоз, облаченный по погоде в грубую брезентовую плащ-палатку, чуть ли не содрагаясь в душе, при виде столь явной демонстрации закаленного организма «психа», он сам при этом безнадежно и безуспешно грелся затяжками, дымящейся в кулаке, папиросы.
Увидя необычную парочку – собственное начальство, семенившее обочь с миловидной дамой, Дьяков серьезно смутился. Бросил окурок в мокрый, выброшенный из траншеи песок, да еще и втоптал его поглубже подошвой ботинка. Двинулся было навстречу начальству, но Грельман остановил его властным движением руки:
– Мы, собственно, пришли взглянуть на Андрея Андреевича Пущина!
И снова имя этого психохроника сослужило худую службу посвященному в его судьбу человеку.
– На кого? – переспросил тот и тут же вспомнил, как зовут постоянного помощника, забираемого по утрам из палаты под роспись в журнале дежурной медсестры. – Это нашего придурка – Экскаватора, что ли?
При этих словах простодушный завхоз не смог сдержать улыбки, что появилась на его плотном, не очень чисто выбритом лице и от столь непонятного внимания к его «кадру». Впрочем, по мнению Дьякова, как было не появиться такой иронии, от странного, впервые услышанного им от самого главного врача, имени и отчестве своего «персонального работяги».
Только широкая улыбка, столь же стремительно погасла, как и появилась. Сказал завхоз, да тут же и поперхнулся. Замолчал и потупился во взоре, растерянно уткнувшись в буравчики злых глаз главврача.
– Андрюша, дорогой! – совсем не обращая внимания на их бессловесную дуэль, баронесса, не испугавшись сырого грунта под ногами, уже присела на корточки над траншеей, в которой все так же безостановочно работал Пущин.