Часы из прошлого - стр. 10
Потом – еще и еще.
Среди заключённых уже стали передавать слухи о чудаке-учёном, вступившем в противостояние со всей государственной системой исполнения наказаний, когда начальство решило положить этому конец. И лишь представилась такая воз можность, закрыли саму проблему довольно просто, взяли и поменяли Кондратюку камеру в лагере на палату в «психушке». Все с тем же универсальным диагнозом – вялотекущая шизофрения.
И вот теперь, после десятилетий забвения, этот пациент снова мог заинтересовать «сильных мира сего». Полагать именно так, имелись все основания. Недаром Грельману сначала последовал телефонный звонок из Москвы, потом сама важная гостья пожаловала собственной персоной.
Оценив по достоинству, искусстно приготовленный чай, баронесса, спросив на то дозволения, решила закурить. Достала из сумочки новенькую пачку «Мальборо», она с хрустом раскрыла упаковку и «выщелкнула» из нее наружу, ароматно пахнущую сигарету. Оставалось только изящно прикурить от огонька, протянутой Грельманом зажигалки. Что она и сделала. А уже после нескольких задумчивых затяжек, решилась на откровенность.
– Знаете, уважаемый доктор, – стараясь скрыть внезапно охватившее ее волнение, произнесла важная гостья. – Я к вам приехала по делу, которому лично придаю особо важное значение.
Она не успела досказать. Так как ее услужливо перебил собеседник, ре шивший блеснуть осведомленностью о планах западных коллег:
– Кондратюк, практически, готов к выписке, – заявил главный врач. – Можете взять его с собой, если на то последует согласии моего руководства.
– Какой Кондратюк? – едва не поперхнулась дымом баронесса, всем своим видом выказавшая, совершенно не наигранное удивление.
Ее реакция была подстать тому, что несколько минут назад пережил сам Грельман, узнав, что госпожа Клостер-Фейн говорит по-русски не хуже его самого.
– Так вы пожаловали к нам вовсе не по его чести? – всё же нисколько не стало легче от такого признания Якову Михайловичу. – И Вас этот больной нисколько не интересует?
Теперь-то он просто не имел понятия, с какой стороны ждать возможного подвоха? Того самого – опасного, идущего далеко и, как правило, тем более изощрённого, чем лицемернее оказывалость истинное дело, завуалированное под заботу о ближних. На которые, по его мнению, весьма искусстными всегда были, да и продолжают такими оставаться, представители «свободного мира».
Но эта оплошность, невольно проявленная хозяином кабинета, словно и не была замечена, казавшейся всё более странной, визитершей. Она продолжила этот, начатый им разговор так, будто и не было только что никакой досадной заминки.