Частная жизнь импрессионистов - стр. 46

Жили они в гостинице «Мер Жигу», на берегу реки, и по вечерам вместе с другими писателями и художниками, лежа на соломенных матрасах, курили трубки и беседовали до глубокой ночи. Сезанн, как позднее рассказывал друзьям Золя, «еще более твердой поступью шагает к своей истинной неповторимой сути. Уверен, что еще лет десять его не будут понимать». Из Беннкура Сезанн отправился в Экс и задержался там достаточно долго, чтобы суметь уговорить отца увеличить ему содержание, после чего вернулся в Париж.

Тем временем Моне провел лето на побережье Нормандии с Курбе и Буденом, совершая вылазки в Сент-Адресс к тетушке Лекадр, где Камиллу по-прежнему не принимали, потом в Онфлёр, где устанавливал мольберт в «Шеваль бланк» и рисовал гавань. Не имея возможности вернуться в Севр из-за преследующих его кредиторов, он осенью поехал в Париж, нагруженный новыми картинами, но без гроша в кармане, забрал Камиллу и прямиком направился в студию Базиля. И снова Базиль приютил их. Но надвигавшаяся зима принесла новые тревоги Моне и Камилле, которая обнаружила, что беременна.

«…он созывал их позировать снова и снова, пока всем (кроме него) до смерти не надоела сама идея…»

Казалось, зима 1866/67 года не закончится никогда, лед и снег не таяли до поздней весны. Париж готовился к массовому помпезному событию. Наполеон затеял еще одну Всемирную выставку, намереваясь разрекламировать Париж как центр нового промышленного мира и отпраздновать великолепный успех Второй империи. На самом деле его режим был политически ненадежным. Зловещие события за рубежом, в том числе недавняя победа Пруссии над Австрией при Са́дове, поставили Францию в уязвимое положение. Столкнулся Наполеон и с экономическими трудностями, да и здоровье его оставляло желать лучшего.

Но ничего подобного нельзя было сказать, глядя на пышные приготовления к умопомрачительным экспозициям и торжествам. Виктор Гюго написал текст буклета, в котором Париж был представлен столицей Европы, и открытие было назначено на 1 апреля.

За десять дней до открытия ураганный ливень и селевой поток превратили территорию выставки в трясину, однако подготовительные работы были закончены в срок, и Всемирная выставка открылась.

Над великолепной площадью Альма, построенной Османом, доминировало главное здание выставки, о котором только и говорили. Эллиптическое стеклянное сооружение, 482 метра в длину, опиралось на филигранное чугунное литье, с обширной куполообразной крышей из красных аркад. Вокруг этой ослепительной конструкции лентой вились киоски и открытые прилавки, за которыми стояли хорошенькие девушки и мужчины в национальных костюмах.