Частная жизнь импрессионистов - стр. 45

Незадолго до того Золя стал художественным обозревателем Салона, и Мане, не теряя времени, принялся вербовать его в союзники. Он пригласил его к себе в студию, чтобы показать картины, отвергнутые Салоном, и Золя, большой почитатель творчества Мане, на время стал его общественным поборником.

Ему удалось уговорить редакторов популярной левой газеты «Эвенман» напечатать серию статей о современном искусстве, которые он вызвался написать сам под псевдонимом Клод. В первых двух статьях Золя критиковал ретроградную и продажную политику Салона с его предубежденностью и кумовством. В одной из них он особо выделил Писсарро, который «простой отрезок дороги, холм вдали и открывающееся до горизонта поле» превращал в нечто «важное и аскетичное».

Писсарро с Жюли переехали на запад от Парижа, там аренда стоила дешевле. Теперь они жили в Понтуазе, сразу за Аржантеем, где Сена сливается с Уазой, в средневековой деревне с фруктовыми садами, покатыми склонами холмов и террасами красных крыш. Весной эти склоны утопали в сплетении нежных ветвей и дымке розового и белого цветения деревьев. Писсарро любил мягкий таинственный свет и сложную перспективу, его пейзажи выглядели освежающими, полными жизни и новаторскими.

Третью статью Золя посвятил Мане. Но этого напоминания о скандально известном авторе «Завтрака на траве» и «Олимпии» лояльные подписчики «Эвенман» уже не стерпели. В газету посыпались письма с требованием, чтобы редакторы избавили в дальнейшем своих читателей от этой интеллектуальной пытки, в противном случае грозили отказаться от подписки. Цикл статей был прерван на полуслове.

Мане, однако, не терял оптимизма. Он понимал, что Золя только хотел оказать ему любезность, и продолжал встречаться с ним в кафе «Гербуа», даже предложил написать его портрет. Ему были нужны новые друзья. Состояние Бодлера, страдающего сифилисом, настолько ухудшилось, что Мане не мог без содрогания смотреть на него. Когда Бодлера поместили в водолечебницу, Сюзанна Мане навещала его, умирающего, и играла ему Вагнера (Бодлер умер в августе следующего года).

Тем летом Золя с матерью поехали в Беннкур, чтобы немного развлечь Сезанна, пребывающего в одном из своих депрессивных состояний, – «одолеваемого страхами и галлюцинациями, почти дикого в порывах страдающей божественности», как называли это его друзья. В такие периоды он винил своих натурщиц, выгонял их и нанимал новых чуть не каждую неделю. Настроение у него колебалось от буйства до ступора. Он мог неделями сидеть взаперти, не желая никого видеть, но в Беннкуре в присутствии Золя на время успокаивался и рисовал дни напролет.