Чаша гнева - стр. 27
– Эти стены не только от неверных, – покачал головой брат Анри. Голос его был грустен. – У Ордена много врагов и среди христиан. Многие завидуют нашей славе и силе. Итальянцы готовы вонзить клыки нам в глотку, Орден Святого Иоанна помнит старые обиды. Ведь мы воевали с ними не так давно [70]! И кто знает, как отнесется к нам король Амори, когда возмужает? Его венценосный дед, Амори I, как рассказывают, вовсе собирался ликвидировать Орден…
– Я же думал, что все христиане едины пред лицом язычников!
– Не всегда, брат Робер! Не всегда! – брат Анри мягко улыбнулся. – Помните, что не всякий христианин – друг Ордена, как не всякий сарацин – его враг.
После этих слов Робер неожиданно ощутил, что страшно устал, мягкий сумрак, наваливающийся на Акру, показался тяжелым и душным, точно толстое одеяло. На мгновение покачнувшись, молодой рыцарь не смог сдержать зевок.
– Самое время для сна, – понимающе усмехнулся брат Анри. – Пойдем. Брат Жан отвел нам лучшие комнаты во всем командорстве! Все же должность визитера чего-то да стоит!
Глава 3.
Люди с Запада, мы превратились в жителей Востока. Вчерашний латинянин или француз стал в этой стране галилеянином или палестинцем. Житель Реймса или Шартра теперь обратился в сирийца или антиохийца. Мы позабыли свои родные земли, где родились. Мы не получаем больше оттуда вестей.
Фульхерий Шартрский, хроники, 1101
В командорстве Акры отряд под командованием брата Анри провел всего два дня. А на третий из южных, Сен-Антуанских ворот города выехал довольно большой караван. Впереди скакал разъезд туркополов на местных конях, невысоких и тонконогих. Вслед за ними двигались рыцари Храма в сопровождении оруженосцев.
За ними тянулась колонна почти в три десятка рыцарей-наемников, решивших послужить Ордену. Брат Жан завербовал их и с удобной оказией отправил в Иерусалим, к магистру. На одежды из грубой коричневой ткани, положенные мирским рыцарям в Ордене, были нашиты алые кресты. Грубыми голосами наемники тянули одну из известных крестовых песен:
Вслед за рыцарями крутились колеса телег, нагруженных тем, что привез из Европы «Святой Фока». Здесь были тонкие ткани из Реймса, железные заготовки для доспехов, кованные между Луарой и Сеной, и многое другое.