Час волка - стр. 87
Михаил обессилел. Он подумал про тряпку на палке, которой, он однажды видел, Дмитрий мыл экипаж, и почувствовал себя таким же, похожим на эту швабру. Он опять лег на подстилку из травы и соснового лапника.
– Мальчик? – сказал Виктор. – Ты что-нибудь понимаешь в том, что с тобой происходит?
– Нет, сударь. – Михаил закрыл глаза и крепко зажмурил их. Лицо у него было как будто сделано из расплавленного свечного воска, в который он, бывало, опускал палец и смотрел, как он застывает.
– Они никогда не знают, – сказал Виктор, скорее самому себе. – Тебе что-нибудь известно про микробы? – он опять обратился к мальчику. – Микробы, сударь?
– Микробы. Бактерии. Ты знаешь, что это такое? – Он снова не стал ждать ответа. – Посмотри на это. – Виктор сплюнул на ладонь и поднес ладонь со слюной к лицу Михаила.
Мальчик послушно смотрел на нее, но ничего, кроме слюны, не увидел.
– Они тут, – сказал Виктор. – Смертельный вред – и чудо. Они прямо тут, на моей руке!
Он убрал руку и Михаил увидел, как он слизывает слюну обратно.
– Во мне их много, – сказал Виктор. – Они у меня в крови и во внутренностях. В моем сердце и легких, кишках и мозгу.
Он постукал по своему лысому темени.
– Все во мне кишит ими, – сказал он и напряженно посмотрел на Михаила. – Точно так же, как сейчас и в тебе.
Михаил не был уверен, что понял, о чем говорил этот человек. Он опять уселся, в голове у него шумело. Холод и жар попеременно охватывали его тело, злобные соперники в пытках.
– Они были в слюне Ренаты! – Виктор коснулся плеча Михаила, где к его воспалившейся, с гнойными краями ране была повязкой из листьев прижата приготовленная Ренатой мазь из какой-то коричневой травы. Это было не больше, чем мимолетное прикосновение, но боль от него заставила Михаила содрогнуться и задержать дыхание.
– Они теперь в тебе, и они либо убьют тебя, либо… – Он запнулся и пожал плечами. – Научат тебя истине.
– Истине? – Михаил потряс головой, озадаченный и с затуманившимся сознанием. – О чем?
– О жизни. – Его дыхание жгло лицо мальчика и отдавало кровью и сырым мясом.
Михаил увидел крошки чего-то красного в его бороде, в которой также застряли частички листьев и травы.
– Живешь ты в сказочном сне или в кошмаре – это зависит от точки зрения. Можно называть ее и бедой, болезнью, проклятием. – Он усмехнулся при последнем слове. – Я называю ее благородной и жил бы только так, если бы мог вновь родиться: я бы с самого рождения знал только волчью, и не знал бы того зверя, который зовется человеческим существом. Ты понимаешь, о чем я говорю, мальчик?