Час волка - стр. 35
Они проговорили еще долго, конечно, о войне, потому что на ней пересеклись их пути, по мере того как пламя тихонько сжирало дубовые поленья и перед рассветом ветер становился все пронзительнее, а затем ликантроп на службе короля встал и поднялся по лестнице в свою спальню. Мэллори заснул в кресле перед очагом, лицо его опять стало лицом пожилого шофера.
Глава 5
День занялся серый и ветреный, как и вчерашние сумерки. В шесть часов оркестровая музыка разбудила майора Шеклтона и капитана Хьюмс-Тельбота, позвоночники которых ныли, когда они сползали с узкой, совершенно неудобной кровати давно покойного пастора. Они спали в одежде, спасаясь от холода, проникавшего отовсюду из окон с цветными стеклами, и потому спустились вниз по-военному помятыми.
По окнам стучал мокрый снег, и Шеклтон подумал, что от такой погоды впору завыть.
– Доброе утро, – сказал Майкл Галатин, сидевший в черном кожаном кресле перед недавно разожженным огнем, с чашкой горячего чая в руках. Он был в темно-синем шерстяном халате и босой. – В кухне кофе и чай. И яичница с местной колбасой, если хотите позавтракать.
– Если эта колбаса такая же острая, как местный виски, – то я – пас, – с гримасой неудовольствия сказал Шеклтон.
– Нет, очень приятная на вкус. Управляйтесь сами.
– А где Мэллори? – спросил, оглядывая помещение, Хьюмс-Тельбот.
– Он позавтракал и пошел заменить масло в автомобиле. Я позволил ему воспользоваться гаражом.
– Что это за какофония? – Шеклтону показалось, что музыка была похожа на шум армии демонов, гомонящих в аду. Он подошел к «Виктроле» и увидел вращавшуюся на ее диске пластинку.
– Стравинский, да? – спросил Хьюмс-Тельбот.
– Да. «Весна священная». Это мое любимое произведение. Это место, майор Шеклтон, где старики селения стоят в кругу и смотрят, как юная девушка танцует в смертельном экстазе языческого ритуального жертвоприношения, – Майкл на несколько секунд закрыл глаза, представляя себе темно-красные и ярко-оранжевые цвета прыгающих сумасшедших нот. Он открыл глаза и посмотрел на майора. – Жертвенность в те времена, кажется, была самой значительной темой.
– Не знаю, – от взгляда Галатина Шеклтону было не по себе, он был прямым и проникающим в душу, в нем была сила, от которой у майора создавалось ощущение безволия, как будто он превращался в тряпку. – Я поклонник Бенни Гудмана.
– О, да, я его знаю, – Майкл еще некоторое время слушал гремящую, резкую музыку, в которой отзывалась картина мира в состоянии войны, борьбы со своим собственным варварством, и варварство явно побеждало. Потом он встал, поднял без скрежета звукосниматель с диска 78 оборотов в минуту и оставил «Виктролу» останавливаться.