Церковные Соборы в позднеантичной Италии (с хрестоматией) - стр. 13

. Усиливавшаяся политическая роль Церкви в IV в. и, в частности, то высокое общественное положение церковного суда, о значении которого для светского сознания писал еще аббат Л. Дюшен[38], обеспечили создание ситуации, в рамках которой в лице церковного авторитета возникал реальный противовес императорской власти, бывшей доселе безграничной. Неслучайно, рассуждая о политических реалиях, присущих ранней Византии, Г. Л. Курбатов писал: «Формула «глас народа – глас Божий» была известной политической реалией в жизни Византии, христианским обоснованием права критики и выражения своего мнения «богоизбранным народом» «богоизбранному императору»[39].

Указанное возвышение Церкви в ранневизантийском обществе, политическим выражением которого стало епископское городское управление, – явление чрезвычайно сложное, отмеченное многочисленными спорами среди исследователей. Можно вести полемику о том, было ли это усиление Церкви обусловлено экономической независимостью, то есть явилось ли оно результатом того, что начиная с IV в. «…экономическая активность в городе во многом уже зависела от Церкви, – в силу чего, – в ее руках сосредотачивалась едва ли не большая часть товарного производства»[40], или же оно в большей степени определялось стремлением государства использовать новый религиозный институт в своих целях «для контроля над государственным управлением»[41]. Вне зависимости от результата данной полемики реальность церковного авторитета и епископского управления в муниципалитете позднеримского города не вызывает сомнений. Источники, оставшиеся от IV в., однозначно свидетельствуют в пользу означенного вывода, применяя к епископу такие эпитеты как pater populi, pater patriae, pater et rector urbis[42], в то время как новейшие исследования лишь подтверждают, что политические функции епископов были выражением высокого социального положения Церкви, причем наиболее открытых и прямых форм епископское управление городом достигло в IV в. именно в Италии, в таких городах как Медиолан (ныне Милан), Комум (ныне Комо), Лаус Помпея (ныне Лоди), Клатерны (ныне Клатерна), Тридент (ныне Тренто) и Колония Цивика Августа Бриксия (ныне Брешия)[43]. Реальность епископского городского управления в Италии признавал даже А. Хольвег, скептически воспринимавший утверждение о наличии независимого епископского политического правления в ранней Византии в противовес распространенному мнению другого немецкого исследователя Д. Клауде[44].

Однако если полемика, предполагающая восприятие епископского городского управления и усиления Церкви в целом как результат либо экономического господства, либо особого волеизъявления государства, неспособна исчерпывающим образом осветить корни рассматриваемого явления, то остается вопрос – проявлением каких исторических тенденций все-таки стало означенное общественное господство Церкви и ее политическое лидерство в еще полуязыческом социуме? Подробное исследование Соборного движения в IV–V вв., в особенности изучение Соборов позднеримской Италии – где столкновения интересов Церкви и государства были наиболее частыми, а политическое лидерство Церкви проявилось наиболее отчетливо – приводит к выводу, что именно Соборная активность иерархов и мирян, уходящая корнями в раннецерковное каноническое устройство, привела к тому, что Церковь выступила в качестве юридически и морально независимого от государства сообщества. Это обстоятельство не могло не вызвать определенный сдвиг в общественном сознании, отождествлявшем прежде всю полноту власти с императором, а также не могло не привести к ощутимым политическим изменениям в положении Церкви.