Церковник. Первая кровь - стр. 28
Внимание всех привлёк странный шум, доносящийся снаружи. Кто-то топтался на крыльце, шаркая ногами по каменным ступеням. Брюмо вместе с Артуром медленно приблизились к двери. Епископ вопросительно посмотрел на черпия. Тот рукой коснулся груди и еле слышно прошептал:
– Об этом я и говорил. У меня сейчас сердце задымится от пульсации урны.
В дверь тихонько толкнули. Потом ещё раз, но уже сильнее. Засов надёжно удерживал тяжёлые дубовые створки, укреплённые железными полосками. На минуту наступила тишина. Снова два толчка и сразу же недовольное урчание. За дверью кто-то злился. Ещё два удара, на этот раз с разбегу. Урчания сменилось пронзительным криком.
– Отойдите от дверей. Вы их только раздражаете. Они вас чуют, – от хриплого голоса незнакомца ёкнуло в груди. Старый монах передвигался беззвучно. Никто даже и не заметил, как на алтаре появилось несколько раздутых мешков и корзина, набитая бумажными кульками. Завидев обращённые на него вопрошающие взгляды, старец упреждающе поднял руку. – Я отвечу на ваши вопросы. Позже.
Епископ махнул Артуру. Оба бесшумно попятились назад. Увиденное и услышанное поразило больше, чем вероломное нападение на дирижабль. Сейчас воплощались в реальность те байки, что черпий любил травить с друзьями в семинарии.
Монах молча раздал шерстяные одеяла и указав костлявым пальцем на корзину, проскрежетал.
– Угощайтесь. Там сухари, вчерашний жареный заяц и вино. Лучше, чем ничего.
Не дожидаясь указаний епископа, юнга шмыгнул к алтарю и принялся доставать яства. Нащипав жёсткого мяса, первым делом протянул большой кусок девочке. Потом раздал остальным. Бенджамин по обыкновению ухватился за бутылку и жадно приложился к горлышку.
Удалив голод, Брюмо повернулся к старцу.
– Что это было? Там, за дверью?
– Если бы королевство почаще навещало свои удалённые районы, то вопросов бы у вас не возникло.
– Сейчас не время для нравоучений монах…
– Можете называть меня пресвитер Максанс. Настоятель местного прихода. Вы же, судя по вашим манерам, не меньше, чем епископ.
– Вы правы. – Брюмо почтенно склонил голову. – Епископ Филип Брюмо.
– Это был один из моих прихожан. Мистер Брауни… а может быть мистер Ривар. Неважно. Они часто приходят. Иногда одни, иногда с жёнами и детьми.
– Так что же вы сразу не сказали. Я сейчас открою, – захмелевший Бенджамин Уайт дёрнулся в сторону двери. Тяжёлая рука епископа, опустившаяся на плечо, усадила его обратно.
– Сиди смирно, Уайт. Продолжайте, пресвитер Максанс.
Покрытое морщинами лицо старца исказила ухмылка. Разношёрстная свита епископа забавляла его. За последние десятилетия единственными собеседниками монаха была кучка умалишённых бродяг, всё ещё не забывших дорогу к своему приходу. Выждав паузу, он продолжил.