Центр жестокости и порока - стр. 37

– Нет, – остановил Джемуга пылкую речь, произносимую преданным ему до глубины души человеком, – твоего прямого вмешательства не потребуется, нет! Необходимо лишь в спешном порядке, но любыми путями, передать «весточку» наиболее верному человеку, Баруну… у тебя есть с собой небольшой клочок «чистой бумаги»?

– Разумеется, – утвердительно кивнул головой Зецепин, одновременно доставая из кармана миниатюрную записную книжку, – в написании документов заключается вся моя нынешняя работа, так что писательского добра у меня хватает с избытком.

Заключенный авторитет принял переданный ему блокнотик, вырвал из него миниатюрный листочек и, присев на нарах, написал два коротких слова, после чего сложил бумажку в несколько раз, до той степени, пока не получился маленький, аккуратный шарик, затем передал послание благодарному собеседнику, или, иными словами, прямому сообщнику.

– Что делать – ты знаешь, – сопроводил он предпринятые действия понятным им обоим напутствием, – сегодня тревожная весточка должна быть доставлена адресату.

***

Барун заслужил неестественное прозвище с легкой руки Джемуги, у которого являлся ближайшим сподвижником и которого сопровождал «по жизни» с самого раннего детства; как объяснил ему предводитель «монгольского ига», обладая «подаренным именем» (согласно, разумеется, древней легенде), он становится преданным ему человеком, так как искомое наименование обозначает «исключительно верный», (как и у себя, немного переврав перевод к монгольскому слову баруун); полностью оправдывая смысл, вложенный в дарованное прозвище, вышеозначенный мужчина настолько был предан опаснейшему бандиту, насколько являлся готовым не просто пожертвовать ради него собственной жизнью, но и живым последовать в саму преисподнюю – он никогда не переспрашивал, не оспаривал, не интересовался подробностями отдаваемых ему поручений, справедливо полагая, что раз получил задание, то надо разбиться в лепешку, а его непременно выполнить. Останавливаясь на его внешности, главным образом необходимо отметить, что, достигнув тридцати трех лет от роду, он совсем не выделялся какой-нибудь мифической силой, а был обыкновенным, худощавым, но притом чрезвычайно жилистым человеком, к тому же еще и невысокого роста; как бы там ни оказалось, недостаток физических данных многократно компенсировался исключительным владением техники восточных единоборств и всеми видами вооружений, в том числе и холодного, а также смелой, бесстрастной, почти неэмоциональной, натурой; лицо вернейшего представителя сильного пола было продолговатым, внешне полностью обездушенным, не выражавшим мимики, но обладавшим смуглой, обветренной кожей; глаза, под стать волосам, бороде и усам, выделялись черной окраской, через которую невозможно было проследить, что именно происходит в мозгу, стоит заострить внимание, необычайно удачливого преступника, отличавшегося проницательным хитроумием и, в то же время, безграничной жестокостью; нос представлялся слегка сдвинутым набок, что свидетельствовало о множестве проведенных рукопашных спаррингов; губы виделись чуть утолщенными, уши топорщились, взъерошенная прическа коротких волос никогда не знала расчески; одевался грозный боец преступного мира в однотонные вещи, где серой была только рубашка, все остальное: неизменный бронежилет, брюки и прочные солдатские ботинки с высокими берцами – выделялись неизменным, черным оттенком.