Цена удачи - стр. 19
– Пожалуйста, – закричала я клоунам внизу, – пожалуйста, дерните за рычаг и остановите!
Но все, что я слышала в ответ – карусельную музыку, улюлюканье на заднем фоне, мой голос, пытающийся прорваться сквозь этот шум и эхом отлетающий обратно. К тому же останавливать было уже слишком поздно. Мы проехали изгиб подъема, и сила притяжения тянула нас вниз. Я попыталась ухватиться за клоуна, прижатого к моему правому боку, но мои пальцы прошли сквозь него, словно он был привидением и ничего не весил. Машина летела, и я летела вместе с ней. Мы неслись все быстрее, быстрее и быстрее, пока не сорвались с карусели и не проехались по мощеным тротуарам, оставляя за собой дымный шлейф. Мы приземлились на песчаный бугорок раскатанного пляжа посреди парка, и, хотя я должна была почувствовать облегчение, паника лишь нарастала. Потому что песок тут же обвился вокруг моих ног, как щупальца, и неведомая сила начала засасывать меня вниз, все глубже и глубже, пока я не оказалась по бедра в песке. Я неистово молотила руками по темно-красным клоунским парикам, огромным пуговицам и удушливо пахнущей сахарной вате, но, как я ни старалась, мне не удавалось обрести почву под ногами. Я не могла остановить эту силу. Когда я уже готова была сдаться и смириться с судьбой, ко мне протянулась рука и вытащила меня. Я пыталась разглядеть, кто же меня спас, но увидела только тень без лица, а потом ушла и она.
Я проснулась на диване под болтовню дамочек из ток-шоу Барбары Уолтерс на заднем плане и потрогала пульсирующую жилку на шее. Осторожно опустила ноги на пол, стерла пленку пота со лба, потянулась за кроссовками. Тошнота почти прошла, как минимум до следующей недели и следующего цикла, поэтому я вытолкала себя за дверь. Доктор Чин советовал быть мягче к своему организму, не перетруждать его, но вместе с тем позволить телу быть активным, дать ему почувствовать, что оно еще живо. С утренними забегами на четыре мили было покончено, но гулять, дышать свежим воздухом и чувствовать энергию города вокруг себя я еще могла.
Начался октябрь, который всегда был моим любимым месяцем: воздух еще хранил тепло ушедшего времени года, но в нем уже повисло обещание осенних холодов. Когда светофор на Севенти-фри-стрит загорелся красным, я остановилась и погладила мокрый нос черного лабрадора, стоявшего со своим хозяином у меня за спиной; в благодарность он облизал мое лицо теплым языком. Я вытерла щеки и улыбнулась. Потом я направилась к Центральному парку; солнечные блики плясали на алых и золотых листьях, и, не считая собачника, в целом мире была только я, воздух, пахнущий мускатным орехом, и все оттенки осени.