Цена твоей нелюбви - стр. 17
- Лёша Зеленов, - выдохнула я, после чего всё же посмотрела на маму и твёрдо проговорила: - И он не должен об этом узнать… что бы ни случилось.
- Но почему? - подал голос Владимир Андреевич. - Он чем-то тебя обидел?
- Ты не говорила нам, что с ним встречаешься… - пробормотала бабушка.
Да уж… как же сказать-то помягче, что я ни с кем никогда не встречалась, тем более, с Лёшей? Бабуля этого точно не поймёт.
- Уже нет, - опять соврала я. - И нет дважды. Он меня не обидел.
- Но он же имеет право знать, что станет отцом, - мягко сказал Владимир Андреевич.
Пожалуй, говорить при нём было не лучшей моей идеей. Он рассматривал всё это с позиции мужчины, что закономерно, а я ну никак не желала думать о том, какие права имеет или не имеет Зеленов.
- Всё. Этот вопрос закрыт, - отрезала я. - И если кто-нибудь из вас решит вмешаться и отправится говорить с Алексеем или, что хуже, с его родителями, вы меня больше никогда не увидите.
Поставив этот ультиматум, больше похожий на бред сумасшедшей, я удалилась с кухни. Хотелось рыдать. Эмоции зашкаливали, и как с ними совладать, я не знала. Во всё случившееся совершенно не хотелось верить. Однако я твёрдо знала - чем скорее я приму эту новую реальность, тем лучше будет для меня.
- Нам нужно поговорить, - сказала мама на следующий день.
Мы с ней были дома одни. Вчерашний вечер завершился… обыденно. Мы поужинали, не возвращаясь к теме моей беременности. Перед сном мама заглянула ко мне, чтобы спросить, как я. И на этом всё. И вот теперь нам предстояла новая беседа. Не сказать, что я была к ней готова.
- Слушаю, - вздохнула я, мешая по сотому кругу сахар в уже остывшем чае.
- Я хотела сказать…
Мама отвлеклась от своего занятия в виде нарезания овощей для супа и, вытерев руки о фартук, присела рядом со мной.
- Я хотела сказать - знай, мы с бабушкой тебе поможем. Целиком и полностью. Сделаем всё, что в наших силах. Вырастим нашего малыша, не переживай.
Эти слова, такие неожиданные и такие важные, заставили меня всхлипнуть. Из глаз сами по себе хлынули потоки слёз. Мама тоже шмыгнула носом и отёрла солёные дорожки, появившиеся на щеках.
- Спасибо… - прошептала я, и подалась к маме.
Она неловко обняла меня, насколько это позволял сделать разделявший нас стол. Стала гладить по волосам, и я вдруг, впервые за последние дни, испытала чувство спокойствия.
- Почему ты сразу нам ничего не сказала… ну прямо с первого дня как заподозрила? - мягко спросила мама, отстранившись.
Я вздохнула. Сейчас понимала, что виной тому был, наверное, страх в первую очередь.