Цена твоей нелюбви - стр. 16
В компании мамы и бабушки обнаружился ещё и Владимир Андреевич, что поначалу вызвало ступор. Говорить при неродном человеке, пусть он и был довольно близок моей семье, не хотелось. С другой стороны, мама так или иначе расскажет ему всё.
Они встречались уже около двух лет. Владимир Андреевич влюбился в маму с первого взгляда, как он сам говорил. Улыбался тепло и рассказывал, что с первого мгновения, как они встретились, решил, что она станет его женой. И я ему верила. Мама, похоже, в последнее время, тоже.
- Катюша, а мы думали, ты гуляешь, - сказала она, поднимаясь с углового диванчика, на котором сидела возле Владимира Андреевича. - Сейчас обед тебе разогрею.
Я помотала головой и, указав маме на то место, с которого она только что встала, попросила:
- Присядь, пожалуйста, я хочу поговорить. С вами со всеми, - добавила, увидев вопросительный взгляд Владимира Андреевича.
Он серьёзно кивнул и, поправив очки в тонкой оправе, приготовился слушать. Бабуля с мамой, улыбнувшись, переглянулись. Наверняка решили, что у меня для них какие-нибудь приятные новости.
- Я много думала, - соврала с места в карьер, - и решила, что не буду учиться. По крайней мере, пока, - выпалила на одном дыхании и замерла.
Мама нахмурилась, Владимир Андреевич приподнял тёмную бровь. Бабушка выглядела настолько растерянной, что я тут же начала корить себя за то, что позволила Зеленову сотворить со мной непотребство.
- Но почему? - тихо спросила мама. - Ты ведь так этого хотела.
Да… кому, как не ей, знать, насколько сильно я мечтала выучиться, получить престижную профессию, сделать карьеру… Быть хоть в чём-то если не первой, то на весьма уважаемом месте.
- Хотела, но передумала, - беззаботно пожала я плечами, хотя, понимала, насколько театральным, должно быть, выглядит этот жест со стороны.
Набрав в грудь побольше воздуха, я всё же выпалила:
- В ближайшее время мне будет не до учёбы. Я беременна, мам.
Тишину, которая повисла в кухне, казалось, можно было резать ножом. Она так угнетала, что я уже начала жалеть о сказанном. Наверное, самое безобидное, что я могла сейчас услышать от родных - мы тебя не так воспитывали! И даже хотела бы, чтобы мама, или бабушка проронили хоть слово. Лишь бы только не стоять вот так со вспотевшими ладонями, не знать, куда деть руки, и ждать приговора.
- И кто отец? - выдохнула мама чуть позже.
На близких я старалась не смотреть. Достаточно было того, что чувствовала на себе их взгляды, и от этого мне было не по себе. Потому что уже успела нафантазировать, что ничего, кроме осуждения, если не презрения, в глазах родных нет.