Цена страсти - стр. 39
Борьбу с Шубиным, правда, то и дело приходилось совмещать с делами менее высокими – написанием рекламных статей. С единственным зрячим глазом это выходило медленно и неудобно. Но что поделать? Даже если строго экономить, список самого необходимого всё равно немаленький: квартплата, лекарства, еда, телефон-интернет и всякое по мелочи.
Закончив очередной пиар-заказ, я прошлёпала на кухню. Нестерпимо хотелось кофе. Но в моих закромах не оказалось даже быстрорастворимого. Когда выпила? Даже не заметила. Пришлось выползать из зоны комфорта и тащиться в ближайший супермаркет.
А ближайший супермаркет, к счастью, находился в пяти минутах. Особенно это радует в такую собачью погоду, когда холодно, ветер за шиворот и снег в лицо. Набрав помимо кофе разных продуктов с запасом на два-три дня, я волоча пакеты поплелась домой.
Озябшими пальцами вставила ключ в замок, но… он не повернулся. Я вынула и вновь вставила – тот же результат. Подёргала, пошевелила туда-сюда, и тут до меня дошло, что дверь попросту не замкнута. Просто плотно затворена и всё. Но как такое возможно? Каждый свой шаг я, конечно, не помнила, такие вещи обычно делаются на автомате. Но удивляло одно – неужели я настолько рассеянная и безалаберная, чтобы уйти из дома, оставив дверь открытой? За мной ничего подобного раньше не водилось…
Я даже расстроилась. Ну а вдруг это ранние звоночки какого-нибудь Альцгеймера?
Я вошла в тесную, полутёмную прихожую, включила свет, разулась, разделась, сумки уволокла на кухню, думая по пути, что это ещё хорошо – отлучилась ненадолго, а то бы вот так вернулась, а дом вычистили. Потом направилась в ванную и, проходя мимо единственной комнаты, вдруг осознала – там что-то не то. Я вернулась и глухо вскрикнула от неожиданности и... от страха, который моментально сковал льдом все внутренности.
В комнате были люди.
Двое мужчин, точнее, парней, сидели один – в кресле, второй – на диване. Сидели тихо и неподвижно, поэтому я сразу их и не заметила.
Теперь же я окаменела на пороге. Хотелось кричать, звать на помощь, но язык одеревенел от ужаса.
Они поднялись, медленно подошли ко мне. Встали напротив, скрестив руки на груди. Оба крупные, высокие, в чёрной одежде – какой именно я не разглядывала, единственное, что бросилось в глаза – это голубые бахилы у них на ногах, такие, какие надевают в больнице. Оба коротко стриженные, почти под ноль, и с одинаковым выражением на лицах. Бульдожьим таким. Словно они присматриваются, куда бы лучше впиться клыками, если будет команда «фас».
И тут меня осенило: они ведь даже не прячут своих лиц. Не беспокоятся, что я их запомню и опознаю. Это значит… они меня убить пришли? Кровь в жилах моментально застыла, и сердце, кажется, остановилось.