Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики - стр. 134

Любому, кто имеет современное экономическое образование традиционного толка, решение германской проблемы покажется очевидным. Для того чтобы избавиться от относительной бедности, Германия нуждалась в общем экономическом росте, основанном на технических изменениях и накоплении физического и человеческого капитала. Это позволило бы повысить производительность труда и заработки и снизить цены на высококачественные товары, что обеспечило бы общий рост уровня жизни. По самым грубым прикидкам, сделанным на основе долгосрочных тенденций роста немецкой экономики, Германия отставала от США на 25–30 лет. И как в Третьем рейхе, так и за его пределами, безусловно, раздавались голоса, выступавшие именно за такой подход[433]. К концу 1920-х гг. широкое распространение уже получили такие понятия, как «продуктивизм» и «рационализация»[434]. В немецкой промышленности, оправившейся от рецессии, в условиях сжатия рынков рабочей силы, начавшегося в 1930-х гг., широкое распространение получили рационализация и инвестиции в новые средства производства. Как мы увидим ниже, к началу 1940-х гг. немецкая промышленность переживала невиданный в ее истории инвестиционный бум. Кроме того, нацистский режим систематически уделял внимание и своему «человеческому капиталу». Совершенствование системы подготовки кадров для промышленности интенсивно обсуждалось еще в 1920-е гг. А начиная с 1933 г. государство оказывало крупномасштабную поддержку системе ученичества и обучению на рабочем месте. Наряду с другими требованиями следовало создать совершенно новые кадры опытных металлистов для заводов, работавших на люфтваффе. В рамках пропагандистской кампании восхваления германских трудящихся Третий рейх установил норму, согласно которой каждый молодой немец должен был стремиться по крайней мере к статусу рабочего средней квалификации[435]. И это были не просто слова. В 1939 г. лишь 30 тыс. молодых людей, окончивших школы, влились в ряды неквалифицированных трудящихся, по сравнению с 200 тыс. в 1934 г. Для многих семей рабочего класса 1930-е и 1940-е гг. стали периодом реальной социальной мобильности – не в смысле проникновения в средний класс, а в рамках иерархии навыков внутри рабочего класса, что дало одному автору основания для заявления о «депролетаризации» германских трудящихся[436].

Но если Третий рейх и не отвергал продуктивизма (веры в бесспорную благотворность роста производства) и рационализации, специфику нацистских представлений об экономике невозможно будет уловить, если уделять внимание только этому аспекту. Тем более при таком подходе мы не сможем разобраться в общем идейном климате межвоенного периода. Ни в коем случае не будет лишним еще раз подчеркнуть, что в начале 1930-х гг. за спиной у Германии осталось почти двадцать лет, в течение которых экономический упадок и неуверенность решительно перевешивали ощущение процветания и экономического развития. В предыдущем десятилетии международная экономическая интеграция вызвала кризис. Инвестиции привели к банкротствам. Сотни тысяч молодых людей, с энтузиазмом стремившиеся получить профессиональное и высшее образование, оказались в рядах безработных. В свете этого опыта не нужно было быть ультраправым идеологом или параноидальным антисемитом, чтобы усомниться в правоте либерального учения о прогрессе