. Этот заговор пессимистов пошел на пользу лишь германской буржуазии, лишив подавляющее большинство германского населения всех плодов новых технологий массового производства. Форду хватило предпринимательской дальновидности для того, чтобы порвать с прошлым и превратить былой предмет роскоши в массовый товар. В Германии для выхода из тупика требовался решительный акт политической воли. Третий рейх объявил своей задачей использовать государственную власть с целью координировать работу промышленности для разработки стандартизированных и упрощенных образцов важнейших потребительских товаров. Они должны были производиться по максимально низкой цене, что позволило бы германскому населению моментально достичь более высокого уровня жизни. Все эти товары в большинстве случаев получали определение
Volk («народный»):
Volksempfanger («народный радиоприемник»),
Volkswohnung («народная квартира»),
Volkswagen («народный автомобиль»),
Volkskilhlschrank («народный холодильник»),
Volkstraktor («народный трактор»)
[442]. В этот список входят лишь те товары, которые пользовались официальной поддержкой со стороны одного или нескольких учреждений Третьего рейха. Однако частные производители уже давно поняли, что термин «народный» имеет хороший маркетинговый потенциал, и тоже поспешили «запрыгнуть в поезд». Среди различных рекламировавшихся ими товаров значились
Volksgramophone («народный граммофон»),
Volksmotorrader («народные мотоциклы») и
Volksnahmaschinen («народные швейные машинки»). По сути, к 1933 г. термин «народный» получил уже такое широкое распространение, что новый Германский совет по рекламе был вынужден запретить его нелицензированное использование.
Как мы увидим ниже, большинство этих «народных товаров» потерпело крах на рынке. И с учетом общей слабой покупательной способности германского населения нетрудно понять, почему так случилось. Однако не следует спешить и отмахиваться от этих попыток как от плодов иррациональности, присущей гитлеровскому режиму[443]. Если мы хотим воздать должное Третьему рейху, то должны изучать его с точки зрения его собственных правил игры. Мы не сможем этого сделать, если будем отталкиваться от современного представления об экономическом прогрессе как об обширном и в конечном счете безграничном расширении масштабов экономики. Зная все то, что нам известно о германском экономическом развитии после 1945 г., мы имеем основания для того, чтобы говорить о непрерывности и непреодолимом импульсе долгосрочного экономического роста. Но с какой стати такой точки зрения должны были придерживаться немцы в 1933 г.? Поскольку многие считали, что резкое снижение безработицы было достигнуто благодаря решительным политическим мерам, то почему же нельзя было ожидать такого же эффектного результата в сфере потребления?
