Цена измены. Я не вернусь - стр. 37

Секунда. Две. Три и:

– Какого черта твоя жена утверждает, что беременна? – глухо шипит полицейский.

А у меня все нутро скручивается в тугой узел от услышанного.

Он только, что сказал Вадику, что я беременна!

Накрываю рот ладонью: что же я натворила? Почему не подумала прежде, чем сказать, что этот полицейский может позвонить мужу!

– Приедешь?!... – сквозь пульсирующий в ушах шум, слышу обрывочное, – … давай, жду…

И уже переступая порог: – Придурок, мать его, – зло сплевывает.

Сижу в кабинете следователя. Напряжение и тревога натягивают нервы до предела. В кабинете я одна. И это еще больше пугает. Не знаю чего ожидать.

После разговора полицейского с Вадимом, мужчина сразу же привел меня сюда. Указав на стул возле стола сухо приказал: “жди молча”.

Но, как только за ним закрылась дверь, я тут же вскочила на ноги, “забегала” по кабинету. Меня штормит от эмоций, бушующих в душе. Меня пугает встреча с Вадимом. Я не готова к разговору с ним о своем интересном положении, потому что он ведет себя неадекватно. И что он выкинет в тот момент, когда зайдет сюда я не знаю, да и знать не хочу.

Подхожу к стулу. Сажусь, вытянувшись в струнку. Застываю. Что же делать?!

Озираюсь по сторонам. Может мне уйти? Ну, незаметно?! А вдруг получится?!

Щелчок замка в двери оглушает. Опоздала.

Зажмуриваю глаза. Мне в макушку словно разряд электрического тока ударяет. Позвоночник становится каменным. Не могу даже шею повернуть. Я почему-то уверена, что в кабинет зашел Вадим. Выпрямила плечи, выпятила грудь вперед. Сцепила пальцы рук в замок. Поджала пальчики на ногах. Жду.

Инстинкты вопят. А от напряжения, даже над губой выступили капельки пота.

– Эй, – дергаюсь, как от удара током.

Сердце грохочет, будто в него саданул разряд 220 вольт.

Резко поворачиваюсь. В дверях стоит Герман.

Я подскакиваю с места.

– Боже! – накрываю рот ладонью. – Что они с тобой…

– Так. Стоп. Стоп.

Мужчина стремительно сокращает расстояние между нами.

По мне же вдруг пробегает волна крупного озноба. Ноги становятся ватными. Неустойчивыми. Оступаюсь. Но Герман вовремя успевает поддержать меня.

– Ася! – его голос холодный, грубый.

Он встряхивает меня. Не сильно, но этого достаточно, чтобы моя голова на плечах заходила ходуном.

– Зачем они тебя так побили? – поднимаю глаза на мужчину, судорожно всхлипнув.

Чувствую, как из уголков глаз полились дорожки горячих слез. В глазах все мутится, искажается. Дрожащими пальцами аккуратно дотрагиваюсь до его разбитых губ. И у меня дыхание сбивается, мурашки диким галопом прокатываются по позвоночнику, а потом бурлящей лавой растекаются по пояснице, собираясь внизу живота, когда чувствую, как он целует подушечки моих пальцев.