Цена измены - стр. 54

Плакала втихаря. И подмечала, вроде бы, незначительные детали, но такие, оказывается, говорящие. Однажды утром Никита опаздывал на работу, торопился очень, а она заметила, что одна пуговица ослабла и немного болтается. Хотела позже, вечером, пришить покрепче, но увидела, что кто-то уже постарался. Кто? Диана, конечно. А в последний месяц он приходил поздно с работы и отказывался от ужина. Говорил: Диана их там всех накормила.

Инна помнила Диану с турбазы, помнила ее вороватые взгляды, которые та бросала украдкой на Никиту. Но тогда она еще верила в него, как в себя. И кроме легкого раздражения ничего к ней не испытала.

Это потом сомнения, подозрения, неуверенность сплелись в такой тугой клубок, что она в ком угодно готова была видеть соперницу. А уж в умнице Диане, которая вечно рядом с её мужем, – тем более.

Иногда слова жгли язык, но сказать про свою ревность она так и не сумела. Это казалось таким унизительным. Боже, да она сама ему всегда говорила, что никогда не опустится до ревности и выяснения отношений.

А Никита, как назло, приходил домой вечерами и рассказывал про работу, про отдел и, конечно же, про Диану. Без всякой задней мысли. Но Инну душила обида, хотя виду она не показывала. А вот по-настоящему она испугалась, когда Никита про нее умолчал. Рассказывал про фуршет и вдруг запнулся, смолк, смутился сразу. Начал говорить о чем-то другом. А у Инны все обмерло внутри. Даже дышать больно стало…

***

Сон окутывал ее, уносил прочь от реальности. Только в груди по-прежнему кололо. А потом вдруг полыхнуло резкой болью, и Инна, вздрогнув, проснулась с криком:

– Митя!

Никита с Машей на руках тут же заглянул в комнату.

– Сколько времени? – встревоженно спросила она.

– Да почти столько же. Ты всего минут пять спала…

– Митя…

Но договорить не успела – в дверь позвонили. Долго, настойчиво, требовательно.

Никита открыл дверь, и Инна услышала голос матери:

– А ты что тут здесь забыл? Куда внука дел, сволочь?

Что ей отвечал Никита, Инна не слышала. Да и Маша тут же зашлась в плаче.

Покачиваясь, она вышла в прихожую.

– Мама, Митю украли, – тихо простонала она со слезами.

– Что? Как? Кто украл? – Алла Арнольдовна вращала глазами, охала, переспрашивала. Но потом, будто набравшись сил, снова разразилась: – Идиоты! Ребенка не уберегли. Сгубили! Что еще можно было ожидать от вахлака и такой дуры! Что? Уже обратно его впустила? Тфу. Дура, тря…

Никита передал Инне плачущую Машу, а сам распахнул входную дверь, схватил Аллу Арнольдовну за рукав кашемирового пальто и поволок на выход.

– Э-это что… Как ты смеешь? Руки убери, паршивец! А ты куда смотришь…