Целитель, или Любовь с первого вдоха - стр. 39
– Давид…
– На кухню? – Аверин делает шаг назад. С трудом, но делает. Поднимает пакеты, напоминая, зачем пришел.
Хотя я прекрасно знаю, зачем он явился...
Меня ошпаривает краской, прячу взгляд и спешу на кухню. Хорошо, прибраться сегодня успела, хоть на что-то я сегодня была способна.
Стол пустой. Фрукты и сладости, что Давид купил в прошлый раз, малыши съели сразу, мясо и сыр я растянула на пару дней, но и они уже закончились. На молоко, чтобы манную кашу сварить, сегодня денег не хватило, пришлось пюре и голым супом довольствоваться.
Но сейчас, когда у важного, пусть и в прошлом, для меня человека, горе – я не могу думать о долгах и пробелах в финансах. Подумаю об этом позже.
– Есть бокалы? – вдруг спрашивает Давид и, остановившись у стола, первой из пакета достает высокую бутылку вина.
– Только чашки, – отворачиваюсь. Чтобы занять дрожащие руки, включаю воду, набираю чайник и ставлю его на плиту.
Зажечь спичку получается с третьей штуки. Бракованные попались, брала самые дешевые. Какие-то вспыхивают слишком, какие-то чиркаешь-чиркаешь, а толку нет.
Но и третья гаснет от потока воздуха за спиной. Я замираю, чувствуя рядом обжигающее мужское тепло, слыша над ухом дыхание.
– Что вы себе…
– Я помогу, – он мягко протягивает руки вперед, почти обнимая меня за талию, едва касаясь кожей кожи, одной ладонью прячет мою кисть с коробочкой, второй переплетает пальцы, в которых я зажала новую спичку.
Завороженно слежу за движениями мужчины, жадно рассматриваю скульптурные руки, объемные вены, что темнеют под светлой кожей, и не дышу. Только чувствую, как сердце прыгает между ребер, пытаясь вылететь через спину и ударить Давида в грудь.
Он стал другим. Сильным и мощным, как Аполлон. На руках появилась какая-то грубость и рубленность. Раньше его длинные пальцы были очень нежными и очень теплыми. А сейчас они близко, но я не смею прикоснуться.
Я бешено хочу, чтобы он ушел, но совесть не позволяет. И что-то еще...
Мне некуда отступить, и не могу сбежать, потому не сопротивляюсь. Казалось бы, чего бояться и возмущаться, ведь Аверин ничего не делает. Стоит за мной, склонился и молчит.
– Не нужно, – тихий писк вылетает из горла. – Я сама.
– Это всего лишь спичка, – шепчет и, сильнее прислонившись ко мне, проводит зеленой головешкой по боковушке коробки. Деревяшка вспыхивает... и я следом – слишком давно у меня никого не было, а писать откровенные книги – это каждый раз ходить по тлеющим углям. Завести себе партнера для секса при живом муже – у меня не хватило наглости.
Еле сдерживаю стон, когда Давид наклоняется и будто невзначай касается губами моих волос. Газ вспыхивает от огня, и Аверин, вытянув руки, при этот небрежно огладив мою талию ладонями, уходит к столу.