Царство и священство - стр. 81

Осознание божественного, сакрального характера власти проходит красной нитью через всю политическую философию Византии. И в значительной степени предопределило живучесть византийских политических институтов. Их удивительную внешнюю привлекательность и востребованность как на Западе, так и на Востоке. Это далеко не случайно, поскольку, как отмечал еще святитель Серафим (Соболев), память 26 февраля, «глубокое убеждение в богоучрежденности власти на земле дает силу и значение законам и всем распоряжениям властей»[126].

Эти слова не дают повода обожествлять политическую власть и государство, поскольку оно допускает принуждение и даже наказание для ослушавшегося лица, включая смертную казнь и лишение свободы. И далеко не всегда за те проступки, которые заслуживают столь суровой кары. Но печать греха лежит на всех человеческих союзах, да и на самом человеке. Разве от этого утратил свой смысл последний завет Христа: «Возлюби ближнего твоего как самого себя» (Мф. 22: 39)?! Кроме того, для христианина божественным является лишь Царство Небесное, Новый Иерусалим, и его слава не может быть заимствована земным государством[127].

Чрезвычайно интересно, как в Средние века на Западе, в условиях возрастающей мощи Римских пап и грядущей Клюнийской реформы, понимались известные стихи из Евангелия (Мф. 22: 21), где Спаситель рассуждает о том, что следует воздавать императору Тиберию (14–37), в годы правления которого и происходили указанные события. В одном исследовании, принадлежащем перу нормандского клирика, которого за незнанием имени позднейшие исследователи окрестили Нормандским анонимом, говорится: «Христос сказал: "Отдайте кесарю кесарево", но не сказал: "Отдайте Тиберию Тибериево" Отдайте власти (potestas), а не лицу. Лицо никуда не годится, но власть справедлива. Тиберий неправеден, но кесарь благ. Отдайте, но не недостойному лицу, не нечестивому Тиберию, но справедливой власти и благому кесарю то, что принадлежит им… Дай, – сказал Он Петру, – от меня и от себя справедливой власти и благому кесарю, которому мы все подчинены по своему человечеству…". Ибо Он знал, что является справедливым отдавать кесарю кесарево… Во всем этом Он осуществлял справедливость. Ибо справедливо было, что человеческая слабость подчинена Божественной власти (divinapotestas)».

Вся разница между языческими императорами и царями и христианскими монархами заключается, по мысли Анонима, лишь в одном: до Нового Завета они были провозвестниками Христа, а после пришествия Мессии власть земная обрела свою собственную функцию в деле спасения падшего человека. И теперь христианский император – подражатель, «воплотитель» Христа, его викарий, представитель на земле